Сказки черепахи Кири-Бум

– И что она врет, эта Кири-Бум. Чтобы медведь поделил с кем-нибудь своего барана, да такого еще никогда не было и не будет. Медведи привыкли брать, а не давать. И нечего их выгораживать.

И вдруг рыжая шерсть у него на загривке ощетинилась: волк читал сказку о самом себе.

Было выбито на березе:

«Добыл волк Рыжий Загривок барана, тащил домой А идти нужно было мимо берлоги медведя Сидора. «Дай, – думает волк, – зайду к медведю, лишний раз напомню о себе».

Но так просто как зайдешь к медведю? Не товарищ он тебе, неудобно.

И решил тогда волк:

– Попрошу-ка я его барана разделить нам с женой, будто мы никак не можем поделить его между собой поровну.

Протиснулся волк Рыжий Загривок с бараном к медведю Сидору в берлогу, а у того гости: медведь Потап, медведь Лаврентий, да еще какой-то медведь незнакомый, да четыре медведицы.

Остановился волк у порога. Положил барана к ногам. Поклонился медведю Сидору:

– Зашел навестить тебя, Сидор.

– И правильно сделал, что зашел, – сказал Сидор, не вставая из-за стола.

Поклонился волк еще раз ему:

– Решил попросить тебя, Сидор, барана разделить нам с женой. Сами никак поделить не можем.

– И правильно сделал, что решил, – сказал медведь и лапы протянул. – Давай-ка его сюда. Да отодвинься от окошка к порогу, не темни. Застишь, а тут точно видеть надо.

Положил медведь барана на стол. Отрезал голову. отодвинул в сторону.

– Она одна, ее не поделишь. Отложил в сторону и сердце.

– Оно тоже у барана одно, не делится.

После этого разрезал барана на две равные половины я спрашивает у гостей:

– Как вы думаете, какую из них волку отдать – левую или правую?

Зашевелились медведи, поближе придвинулись к медведю Сидору. Губы облизали. Подали совет:

– Какая вкуснее, ту волку надо отдать. Он трудился, добывал.

Откусил медведь Сидор от левой половины, отведал. Откусил от правой – тоже пробу снял. Сказал:

– Левая вроде вкуснее.

Еще раз попробовал и протянул гостю, соседу своему:

– Отведай-ка ты, Потапушка, может, ошибаюсь я.

Отхватил медведь Потап от левой половины кус, съел его. От правой отхватил, медведю Лаврентию подал:

– Верно, левую половину надо волку отдать. Она в самом деле вкуснее. Попробуй-ка, Лаврентий.

Попробовал медведь Лаврентий, своему соседу передал, а тот – медведице Авдотье, а медведица Авдотья – медведице Матрене. И все кусали да пробовали. И пока дошли до волка бараньи половинки, одни кости остались. После этого взял медведь Сидор сердце барана, подал волку:

– Жене отдай, чтобы любила тебя крепче. А голову сам съешь, чтобы в твоей побольше мозга было. А когда в следующий раз добудешь еще барана, заходи, не стесняйся – поделю.

– Обязательно приду, – пообещал волк Рыжий Загривок и понес домой бараньи кости.

С той поры немало времени прошло, но почему-то так ни разу больше и не пришел волк к медведю Сидору делить барана, хотя и пообещал».

Дочитал волк сказку до конца и схватился за голову: вот ему теперь медведь: «Раззвонил, – скажет, – не утерпел. Один раз угостился твоим бараном и ты уж разболтал всем».

А волк и не славил его вовсе. Стыдно ему было в тот день с бараньими мослами домой идти, он и вытряхнул их из мешка в Бобровую запруду – пусть раки полакомятся. Увидела его у берега черепаха, спросила:

– Ты что это к медведю за мослами ходишь, побираешься?

И чтобы не сплела она о нем небылицы какой, рассказал волк, как дело было. И еще попросил даже:

– Ты только никому не рассказывай об этом, пусть это будет нашей с тобой тайной.

Черепаха опустилась на дно запруды и пустила оттуда струйку пузырьков воздуха. И не понял тогда волк, будет Кири-Бум хранить его тайну или нет. Время шло, разговору в роще о случившемся не было, и волк успокоился и забыл эту историю с бараном и вот теперь среди ночи прочел ее выбитой на березе и схватился за голову. К березе Сидор пока не ходит. Простудился у речки, болеет, но выздоровеет и придет. И тогда, как узнает, что о нем записано на березе, – у-у!

И поглаживал волк Рыжий Загривок сердце. Бывало, жил и не чувствовал, что оно у него есть, а сейчас ноет под ребрами, не к добру, видать, ох, не к добру.

–– Сцарапать бы эту страшную сказку с березы, но ведь тогда сразу все догадаются, что это я сделал, к ответу потянут. Еще из рощи прогонят. А куда я тогда пойду? В Осинники? Там свои волки есть. И в других рощах тоже. Ох, худо нам, волкам, жить стало, ху-удо.

И глядел на выбитую на березе сказку, зубами пощелкивал, завывал тоненько:

– Что будет, что будет!

И грозил черепахе:

– Ну погоди, Кири-Бушка.

Хотя знал, что ничего дурного ей не сделает: за плечами у Кири-Бум вся Гореловская роща с медведями во главе.

– Надо идти заглаживать вину свою, пока не поздно, – сказал волк и побежал к медведю Сидору.

Он долго топтался у него под окошком, не решаясь постучать. И не постучал, а робко поскреб о наличник. И вздрогнул, когда раздался из тьмы берлоги хриплый голос медведя Сидора:

– Кого еще там в такую пору черти принесли?

Волк от страха и голову вобрал в плечи. На пришибленного деревенского пса похож стал. Сказал чуть слышно, совсем не по-волчьи:

– Я это.