Сказки cтарого Вильнюса

– …и вот идет она по городу в таком ужасе, что даже реветь не может, потому что – ну, ты прикинь, пятнадцать тысяч долларов, это и сейчас не то чтобы копейки, а в то время совершенно фантастическая сумма. Еще вчера были и вдруг пропали. В собственном доме, среди бела дня. И, получается, кто-то из своих взял, больше некому, чужие давно не заходили. И совершенно непонятно, на кого думать. А если хотя бы на минуточку предположить, что понятно, так еще хуже. Потому что если деньги взял муж, то пропали не только заветные тысячи, а вообще все. Ну, ты понимаешь ее логику, да? Зачем нормальному, непьющему мужику тайно уносить из дома собственные доллары, если не ради побега со смуглой красоткой-разлучницей в какую-нибудь знойную Аргентину или на худой конец Варшаву. И вот идет она с такими замечательными мыслями, сама не знает, куда и зачем. Говорила потом, моталась полдня по городу, просто чтобы с ума не сойти вот так сразу, без подготовки, а растянуть удовольствие хотя бы до вечера. Пока переставляешь ноги и следишь, чтобы под машину не угодить, ты, получается, вроде как при деле, и это помогает держать себя в руках… Короче, неважно. Шла себе и шла. И вдруг услышала, как за ее спиной какая-то женщина говорит: «…еще со вчера лежит в холодильнике…» И мама тут же все вспомнила. В смысле как сама перепрятала деньги в холодильник. Накануне папа был на ночном дежурстве, а к маме пришла сестра, тетя Соня. И они под сплетни о родне уговорили бутылочку домашней настойки. Если не две. Потом тетя Соня ушла, а у мамы спьяну случился приступ паранойи. Уснуть не могла, думала, куда деньги перепрятать. Она же все время, пока эти доллары в доме лежали, сама не своя была. Все прикидывала, как бы получше спрятать их от воров. И под мухой ее осенило. Завернула пакет в тряпку, положила в кастрюлю, сверху накидала кислой капусты, накрыла крышкой, поставила в холодильник и успокоилась – если и заберутся воры, в холодильник вряд ли полезут, разве только за выпивкой, а по кастрюлям шарить не станут, не до того. И легла спать, страшно довольная своей находчивостью. А поутру, проспавшись, полезла в шкаф проверять, на месте ли деньги – просто по привычке, она по сто раз на дню проверяла. А в шкафу их, понятно, уже не было. И мама сразу ударилась в панику, вместо того, чтобы сесть и спокойно подумать. И только когда кто-то на улице сказал про холодильник, она все вспомнила, бросилась домой и, понятно, нашла деньги в кастрюле. То есть эта история закончилась хорошо. Родители в конце концов купили дом – тот самый, на Конарского, где и сейчас живут; ну, неважно. Мама потом эту историю всем рассказывала, и соседка – жила рядом с нами такая бабушка Дайва, из тех чудесных старушек в шляпках с искусственными розами, кому с виду лет семьдесят, а начнешь их слушать, и кажется, что все пятьсот, ходячая история, разве только князя Гедиминаса в живых не застала, да и то не факт, может, просто к слову пока не пришелся… И вот она стала расспрашивать – где, да где ты про холодильник услышала? Мама сперва не могла сообразить, но потом вспомнила, как свернула с Пилимо к храму Всех Святых, а там вроде бы еще раз свернула, и на этом месте бабушка Дайва понимающе закивала – дескать, ну конечно, по улице Вису Швентую ты шла, где еще и получить дельный совет, как не там. Мама эти слова мимо ушей пропустила, но не я. Мне же тогда двенадцать лет было, ты что! Самый подходящий возраст, чтобы такими вещами интересоваться. И уж я в баб Дайву вцепилась – что за улица такая, и как там совет получить? А ее и упрашивать особо не нужно было, любила поговорить. Оказывается, есть такая не то примета, не то просто городская легенда – если ищешь ответ на какой-то вопрос, хочешь узнать что-то важное или, скажем, совета спросить, иди на улицу Всех Святых, ходи по ней туда-сюда, думай свою думу и слушай внимательно, рано или поздно дадут тебе ответ человеческим голосом, главное не прохлопать, потому что повторять никто не станет. Ну, ты представляешь, что со мной сделалось?

Наконец пауза. Не потому, конечно, что Янка ждет моего ответа. Просто вспомнила про давно остывший чай. Но я все-таки говорю:

– Представляю. Каждый день с утра до вечера по улице Всех Святых гуляла?

Хохочет.