Сказки cтарого Вильнюса

– На окраине Хьяласти есть маленькая безымянная улица, отличить ее от прочих почти невозможно. Улица заканчивается тупиком, в тупике стоит трехэтажный дом; когда-то его стены были белыми, а нынче приобрели тот невнятный оттенок, который знающие люди называют «цветом времени». На балконе под самой крышей сидит женщина в широкополой шляпе. Некоторым она может показаться старухой, некоторым – девушкой или даже девочкой-подростком. Она может быть одета в лохмотья или, напротив, вырядится по последней моде, неизменной деталью остается лишь шляпа. Если, вежливо поздоровавшись, высказать женщине свое самое заветное желание, она засмеет вас, возможно, даже обругает или швырнет вам в голову яблочный огрызок. Но, вернувшись домой, вы обнаружите, что желание ваше сбылось или, по крайней мере, начались какие-то события, ведущие к его исполнению. Если же вы опять придете к этому дому с новой просьбой, обнаружите, что балкон пуст, дверь заколочена, а в небе летают мертвые птицы.

Старик замолчал, допил кофе, поднялся, улыбаясь каким-то своим мыслям, выбросил пустой картонный стакан в урну и неторопливо пошел в сторону Ратушной площади. Анна озадаченно смотрела ему вслед. Хьяласти, думала она, надо же, никогда не слышала о таком городе. Интересно, в какой он стране?

Дома Анна не поленилась, полезла в интернет, ввела в поисковую строку название загадочного города. «Не найдено ни одного документа, соответствующего запросу «Хьяласти»», ответствовал Гугл. «Искомая комбинация слов нигде не встречается», – вторил ему Яндекс.

Ну надо же, подумала она. Но Рейкьявик-то на самом деле есть! И Калькутта. Наверное.

На всякий случай проверила. Убедившись, что Рейкьявик и Калькутта существуют, немного подумала и ввела следующий запрос: «Исландия железная дорога». «Исландия в настоящее время не располагает железнодорожным транспортом», – ответил всезнающий интернет.

– Ага, – вслух сказала Анна. И с удовольствием повторила – А-га!

…Остаток вечера она чувствовала себя счастливой, ходила по дому вприпрыжку и часто невпопад смеялась, отвечая на телефонные звонки, а принимая перед сном душ, вдруг запела, чего, от природы обделенная музыкальным слухом, никогда себе не позволяла.

– Ты чего, мать? – строго спросила себя Анна, укладываясь в постель. – Откуда столько счастья в отдельно взятом организме? На горизонте ни единого путного ухажера, деньги почти закончились, у пальто подол истрепался, а нового пока не предвидится, да еще и корова не доена, в смысле в переводе твоем конь не валялся. Не вижу никаких поводов для радости.

– А это я тренируюсь, – поразмыслив, решила она. – Чтобы полезный навык не потерять.

И, полностью удовлетворенная столь разумным ответом, сладко заснула, так нежно обнимая подушку, словно под головой у нее лежал весь мир, наполненный удивительными поездами, волшебными щенками, разноцветными леденцами и, конечно, незаконченными переводами, куда от них денешься.

На следующий день у Анны не было никаких дел в старом городе, а работы, напротив, вагон и маленькая тележка. Однако погода стояла прекрасная, очень теплая для октября, пасмурная, но сухая, и Анна сказала себе, что надо не упустить момент, погулять как следует, потому что скоро зарядят злые ноябрьские дожди, а потом ударит мороз, и о неспешных прогулках для удовольствия можно забыть до весны.

А оказавшись на улице Диджои, она, конечно, подумала, что карамельный медиум на шатком стуле возле «Кофе-ина» как нельзя лучше украсит ее сегодняшнюю вылазку в город, и без того чрезвычайно приятную.

За одним столиком сидела компания студенток, ослепительно тонких, с громкими, яркими, в тон крашеным волосам голосами. А за другим – давешний старик, и Анна так обрадовалась, застав его тут, что метнулась за кофе, не подумав, что ей-то, получается, некуда сесть, столов тут всего два, что хочешь, то и делай. Но когда она вернулась на улицу, студентки как раз вставали, собравшись уходить, так что вопрос с местом уладился наилучшим образом, толком не успев сформулироваться.

Старик, похоже, только ее и ждал.