Сказки детей времени-4: Страх и храбрость (СИ)

Жена всегда была полоумной. Тихой, безобидной дурочкой, которая даже приплода не дала. Но это не значило, что он позволил бы ей гулять с каким-то малолетним бродягой по лесу! Ее дело - о доме заботиться. Огород, скотина... Все побросала - и ушла! Ни ума, ни стыда! Намалевала записку, какая-то ерунда...

Ладно еще, добрые люди подсказали: небось с чужаком ушла, тот к тетке Грай ходил, а потом подевался куда-то.

Тетка была дома, на веранде. Грызла изюм и скрипела креслом-качалкой.

- Здравствуй, тетка, - хмуро сказал Карриш. - Жена моя где?

- А я почем знаю? - неприветливо отозваласть тетка.

Карриш решил зайти с другого конца.

- Заходил к тебе сегодня кто?

- Может, и заходил, - ответила тетка невозмутимо. - Охотник за нечистью заходил.

- Какой еще охотник?

- Тощенький, - любезно пояснила тетка. - Совета спрашивал.

- Какого совета?

- А он на страх-из-чащи пойдет. Спрашивал, как ловчее его пришибить.

- Найхенна не заходила?

- Вот уж нет, - ответила тетка. Заухмылялась противно: - Что, потерял жену?

- Ничего я не терял, - огрызнулся Карриш и направился было наружу, как вдруг качалка особенно визгливо скрипнула.

Он оборотился. Тетка развернулась и таращилась на него.

- Чего? - буркнул Карриш.

- Ты смотри, да посматривай, племянничек, - хмыкнула она. - А то была твоя жена, станет чужая невеста!

Закинула в рот горсть изюма и принялась чавкать, хитро глядя.

Карриш всегда знал, что тетка его недолюбливает. Он сплюнул, чтобы отвести сглаз, и вышел на двор. В его голове сложился простой и понятный план.

Сначала за крепким охотничьим ножом, а потом ясно куда идти.

...Парень следов почти не оставил. Непрост. Тем хуже для него! Ну, зато следы своей жены Карриш нашел легко, он был неплохим охотником. Сам в чащобу ни за какие пироги бы не пошел, не дурак, слава духам, туда и не пришлось. Он так и знал, что про охоту на страх было вранье.

Двое выбрели на поляну, остановились под светлым колодцем небесным и смотрели друг на друга так, что тотчас всю эту картину в его глазах застлало черной злобой.

Карриш вышел молча, как страх из чащи, - они не бросились бежать, куда там, они даже не обернулись. Он ударил ножом эльфа - и тот обратился ворохом сухих листьев, немедля поднятых ветром; он замахнулся на жену - и успел увидеть, как ржавый лист касается ее пальцев и как она рассыпается солнечными пятнами, которые мгновенно тают меж стеблей травы.

В бешенстве он рванулся сквозь лес - в никуда, круша все на своем пути, как дикий зверь. Сломанные ветки оставляли кровавые царапины на его лице, жесткая земля, по которой он, споткнувшись, покатился кубарем, испачкала его одежду, а камни и корни наставили ему синяков. А потом, очнувшись, Карриш увидел черную ледяную тень там, где сгинул страх, ибо именно туда принесли его ноги. И понял, что лес теперь безопасен.

И когда позже он вернулся в деревню, отирая нож пучком сухой травы, и заявил: "Я, Карриш из рода Дорта, убил страх из чащи, пожравший мою жену!", - ни у кого не нашлось слов, чтобы ему возразить.

И устроили в Тилмире большой праздник, с песнями и танцами.

А где-то далеко, на пенной границе, где желтая вода реки встречается с синей морскою водой, борт Ореховой Скорлупки качнулся от веселого шлепка волны: подле корабля вынырнули двое - мужчина и женщина, и оба смеялись, как новорожденные.