Сказки дядюшки Джима (СИ)

И так каждый раз. На улице, дома, на месте преступления. Его обвиняло собственное же сознание. И Мориарти, как ни странно, был его Совестью. Да, пусть и довольно странным и довольно изощренным способом, но он заставлял его не причинять близким людям боль. Миссис Хадсон, родителям, Лейстреду, Молли, Майкрофту, Джону… Нет, не ему.

Рядом с Ватсоном Джима никогда не было. Даже он не смел вмешиваться во что-то настолько личное и… интимное? В любом случае Шерлок был ему за это очень благодарен.

Джон почти уже задремал под тихие и монотонные звуки телевизора, обнимая его за шею и слегка сжимая пальцами кудрявые волосы. Закрытые глаза доктора уже давно перестали реагировать на активную смену каналов, но он все еще пытался говорить что-то совсем не важное, не подавая вида, что спит. Шерлок аккуратно освободил свою шею из-под руки Джона и потянулся за пультом.

«Как бы ты не хотел, ты не заменишь ему весь мир. Он никогда не станет полностью твоим».

В этот раз призрака не было. Только голос. Громкий и отчетливый… Даже досадно как-то. Шерлок же отчетливо представил, как смотрят на него голодные, полные злости глаза Джима. Однако в комнате, кроме них с Джоном, никого и не было. Шерлок выключил телевизор и развернулся к Джону, чтобы укрыть его одеялом, но тот уже давно не спал.

— С тобой все хорошо?

— Да, со мной все хорошо. Просто… — Джон на несколько секунд растерялся, но все же сказал то, что вскоре заставило засомневаться Холмса во многих своих рассуждениях. — Мне показалось, или ты тоже сейчас слышал голос Джима?

Комментарий к По ту сторону

Что ж. Если вы еще не заметили — я перешла на открытые финалы. И вам предстоит самим поразмышлять над смыслом. Поначалу (а скорее всего так и есть) история показалась не самой понятной, но я верю в вас и жду ваши трактовки в комментариях:)

========== Холод ==========

У Джеймса Мориарти ледяные руки. Настолько, что это казалось почти невероятным для обычного живого человека – в особенности его кожа… такая вся гладкая, холодная, отчего в голове невольно возникала неприятная ассоциация со змеей. Но это никому не создавало серьезных проблем. Никому, кроме Себастьяна Морана.

Холод жил внутри Джима еще с незапамятных времен. Именно к такому выводу приходили немногие, кому удавалось с ним встретиться. Впрочем, он был самым настоящим воплощением холодной и жестокой зимы. Такой, которой, к большому человеческому счастью, никогда не было ни в Лондоне, ни во всей Англии. Со всеми снежными ураганами, убивающими все беспомощное и жалкое на своем пути… а после снежным покрывалом, нежно застилающим мертвых. Но никто не собирался их искать. Они так и лежали задубелыми, словно старинные фарфоровые куклы, оставленные на произвол игры, убившей их метели.

Джеймс Мориарти был определенно одной из тех зим, которые бывали только на самых высоких горах Тибета. И там, высоко-высоко, среди множества забытых душ буддистских монахов воспевались мантры, которые должны были защитить монастыри от разрушительного снегопада. Такой зимой нельзя было пренебрегать. Можно лишь надеяться на ее милость. И, пожалуй, только самодовольный смельчак осмелиться бросить вызов стихии, после чего будет погребен заживо, а его окоченелое тело навсегда скроется где-то в необъятных снежных просторах. Но это никого особо не волновало. Никого, кроме Себастьяна Морана.

Он был человеком, который прошел все горячие точки. Вместе с тем вобравшим в себя весь пыл и жар войны. С каждым новым шрамом и ожогом, новым взрывом и выстрелом война оставляла на нем свой неповторимый отпечаток. Его кровь превратилась в расплавленную лаву, а тело – в вулкан, который при взрыве убьет вас так быстро, что вы даже не успеете это понять.

Но даже самые опасные вулканы способны затихнуть перед всемогущей властью холода.

Джим медленно, но уверено выстраивал вокруг него собственную ледяную клетку размером с дворцом самой Снежной Королевы, точно также зажимая в своей власти и любви. И это никого не беспокоило. Кроме Себастьяна Морана.

Но со временем он к этому привык. Причем настолько, что начал расхаживать по этому дворцу, вглядываясь в свое отражение идеально гладких ледяных колонн и корча кому-то невидимому, но такому реальному рожи.

Единственное, к чему никак не может привыкнуть Себастьян, так это к холодным рукам Джима, которые с большой вероятностью не должны принадлежать живому человеку.

И затем… Холод все же прикоснулся своими тонкими пальцами к его горячей шее, от чего тот мгновенно проснулся посреди темной спальни и почувствовал, как леденящие руки скользят вниз по хребту, просчитывая каждый бугорок, а после впиваясь ногтями между выступами ребер, медленно, но настойчиво царапая кожу. Полковник издал тихий стон и ощутил, как чужие пальцы быстро обхватили его горло, но все же позволили дышать.