Сказки диспетчерских смен (СИ)

«Жеоды — это полости в земле, — припомнила Света, — а друзы — сросшиеся кристаллы на одном основании. Например, аметиста. Или изумруда? Наверное, действительно очень красиво. Вот бы поглядеть! Только почему — в кружении?»

Последнюю фразу, оказывается, она произнесла вслух.

— Потому что не поезд идёт по краю жеоды, а жеоды, вращаясь, нанизываются на состав, и соскальзывают, сменяя друзы одних кристаллов на другие. — Тётя Настя улыбнулась.

— Хочу! — звонко объявила Вика. — Хочу в машинисты! Хочу в жеоды! Хочу в кружение друз.

— Вот окончишь институт железнодорожного транспорта, тогда — пожалуйста. Сама должна понимать: машинист и вагоновожатый — разные вещи.

— А я, между прочим, ещё и водитель троллейбуса, — не сдавалась Вика.

— Тем более, — как-то непонятно сказала тётя Настя.

За разговором они подошли к огороженному тяжёлым брезентом боксу в углу у дальней стены депо. Света обратила внимание, что от ворот до бокса был свободный от рельсов проезд, а под потолком тянулись два провода.

Тётя Настя отвязала от торчащего из стены крюка толстую верёвку и потянула. Брезент неспешно поехал в сторону наподобие обычных штор. Как и к чему он крепился наверху, снизу было не разглядеть. Девушки бросились помогать. Совместными усилиями тяжёлая пыльная ткань освободила въезд в бокс, открыв поблёскивающую стеклами довольно современную кабину. Тёмную сейчас. Двери были закрыты.

— Давай! — Тётя Настя подтолкнула Вику.

Девушка шагнула к передней двери, наклонилась, что-то сделав — Света не поняла что, — и створки с шумом сложились.

Они поднялись. Тётя Настя пошла по салону, осматривая по-старинному сдвоенные сиденья, тянувшиеся по обе стороны прохода до небольшой площадки, потолок и не горящие пока лампы. А Вика устроилась в кабине. Света с интересом глядела на неё.

— Тока нет, — сказала Вика, — токоприёмники опущены.

Она пошарила за спинкой сиденья, достала пару брезентовых рукавиц и вышла наружу, скрывшись в полумраке. Послышалось глухое шебуршание, потом два шлепка, и Вика вернулась в кабину, стягивая рукавицы.

— Во, — обрадовалась она, щёлкая рычажками, — есть контакт! Так, аккумулятор теперь включаем…

Она замолчала, продолжая быстро щёлкать тумблерами.

Что-то громко зашумело, и троллейбус затрясся. Раздался противный звон, довольно быстро исчезнувший.

— Что ты делаешь? — не удержалась Света. Ей было интересно.

— Компрессор включаю, управление, блок силовых контактеров, обогрев в салоне, в кабине и всё такое прочее…потом нажму топтун и поеду.

— Что нажмешь?

— Педаль пуска. Не мешай, Света, позже, если захочешь, все покажу.

Двери открылись и закрылись. Послышалось громкое гудение, и в салоне зажглись светильники, повеяло теплом. Пару минут спустя всё стихло.

Тётя Настя подошла и встала в дверях.

— Выезжай! Только габаритники включить не забудь.

— Уже! — Вика оскорблённо вскинула голову и уставилась в стекло.

— Ой, ну, извини, — повинилась тётя Настя. — Привычка.

«Странные привычки у воспитательницы детсада», — подумала Света, но промолчала.

Троллейбус резко дёрнулся, замер, снова двинулся, уже более плавно, с гудением набирая скорость. Небольшую, правда.

Несколько минут спустя Вика аккуратно вырулила на открытую площадку и остановилась у диспетчерской.

— Держи! — Тётя Настя протянула Свете мультифору с распечатанными на принтере листами. — Читайте. Сегодня у вас пробный рейс без пассажиров. Ознакомитесь с маршрутом, к технике привыкнете, то да сё.

— Вы с нами? — спросила Света, просматривая бумаги.

— Может, позже загляну. Сейчас на праздник.

Она соскочила с подножки и махнула девушкам.

— Отправляйтесь.

Двери закрылись.

* * *

Они побывали во многих местах, причём — если ближе к зиме, — серых и неприглядных. Даже смотреть не хотелось. И настроение, поначалу радостно-приподнятое, помаленьку упало. И пассажиров не было, не с кем поговорить.

Света стояла возле кабины водителя и угрюмо молчала, не хотела отвлекать. Хотя Вика уже освоилась с управлением, и троллейбус не дёргался, как взбесившийся мотоцикл на льду, а ехал более-менее быстро и плавно.

Они как раз вырулили со дна глубокого каньона на тихую улочку, когда на проезжую часть возле пустой троллейбусной остановки шагнула стройная фигурка.

— Странно, — пробормотала Вика, — впервые вижу, чтобы на неоткрытой линии пассажиры появлялись.

Человек поднял руку и помахал.

— Придётся брать, — сказала Вика, нажимая на тормоз и открывая задние двери. — Иди, обилечивай.

— Я от твоего «великого и могучего» просто падаю, — заметила Света, шагая по проходу к задней площадке.

Там, улыбаясь, уже стояла невысокая стройная девушка в голубой шубке и вязаной шапочке с помпончиком на макушке. Глаза у неё были большие и синие, с притаившейся смешинкой, губы красные.

Света не смогла определить, куда она едет: едва сосредоточивалась, всё заволакивало тёмной прохладой, и не пустой причём.

Девушка протянула ладошку, и Света машинально провела над ней чекопечатающим устройством, оторвала билет, отдала.

— Вы… — начала она, не зная, что сказать.

Девушка рассмеялась, словно льдинки зазвенели, и спрятала билет в маленький боковой кармашек на шубке.