Сказки для добрых сердец

— Девяносто девять раз встречала я свой день рождения зелёным-презелёным летом. А ведь день рождения — это начало нового года моей жизни. Это праздник — почти как Новый год. У нас, у ёлок, традиция — встречать Новый год в пушистом лёгком платье из нежных, трепетных снежинок. Но я знаю, — вздохнула ёлка, — что даже вы, мои верные друзья, не сможете подарить мне ни единой снежинки. Только зима со снегом могут сделать это…

Опечалились лесные жители: действительно, как исполнить желание ели? Вдруг крохотная белая бабочка опустилась на лапу дедушки Медведя. Посмотрел медведь на белую бабочку, задумался и понял, что не просто так прилетела она.

— Бабочка, — тихо спросил он, — много ли у тебя подружек?

— Много, дедушка Медведь: и в лесу, и на лугу, и в поле, и в берёзовой роще…

— Они такие же белые, нежные, лёгкие, как ты? Так же похожи на снежинки?

— Да, дедушка Медведь. Правда, я никогда не видела снега — ведь мы, бабочки, спим зимой. Но однажды старая ель сказала мне, что я похожа на большую снежинку. Вот я и подумала…

— Ты замечательно придумала, маленькая белая бабочка. Собирай своих подружек, — И медведь легонько подбросил бабочку.

…Вот и настал день рождения ели. Друзья пришли поздравлять её. И бабочка здесь. Она тихонько что-то сказала дедушке Медведю.

— Милая ёлка, — торжественно произнёс дедушка Медведь, — с днём рождения! Закрой, пожалуйста, только на одну минутку глаза.

Закрыла ель зелёные глаза. (Почему зелёные? Конечно, зелёные. Какие же глаза могут быть у ели? Только зелёные-презелёные.) Закрыла ель глаза. А когда открыла — увидела, что на каждой её веточке, на каждой её хвоинке сидит, взмахивая крылышками, лёгкая, почти невесомая белая бабочка. Бабочка-снежинка.

Такого необыкновенного, прекрасного живого снега ель ещё никогда не видела. Она была очень счастлива, благодарно кивала ветками и думала: «Как хорошо, как радостно жить на свете, если рядом настоящие друзья».

А друзья повторяли:

— С Новым годом! С днём рождения!

Сказка о старой вазе

Ваза жила на маленьком столике с резными ножками. Красивая ваза старинного гранёного стекла. Её узорчатые грани умели делать удивительную, почти волшебную вещь: они ловили лучи солнца, перебрасывались ими, а потом кидали назад, солнцу. От этой игры вся ваза и даже вода в ней весело светились.

Но ваза была не только красивой, но и умной. Она отлично понимала, что красива не только из-за граней старинного стекла, не только из-за весёлой игры солнечных лучей. Главное, конечно же, — прекрасные цветы, что жили в вазе круглый год.

Ваза очень любила цветы и сердилась, если хозяйка иногда на день-другой случайно оставляла её без цветов. Но это было редко.

Ранней весной в вазе появлялись жёлтые цветы. Они были похожи на крохотные пушистые шарики и казались почему-то очень тёплыми. А назывались — мимоза! После мимозы приходили нарциссы. Самые нежные весенние цветы. Белые нарциссы похожи на лёгких-лёгких шестикрылых мотыльков. Жёлтые нарциссы казались несколько серьёзнее и походили на короны маленьких фей. Вазе нравились и те, и другие. Но белые всё-таки больше.

Потом появлялись тюльпаны. Жёлтые, красные и жёлто-красные. Розовые, и белые, и розово-белые. А иногда и лиловые. Удивительно яркие, весёлые цветы. Случалось, ваза уставала от тюльпанов. Нельзя сказать, что она их не любила. Просто иногда уставала от их шумного весёлого шёпота.

На смену тюльпанам приходила сирень. Бледно- и тёмно-сиреневая. Или белая. Её прохладные, пушистые кисти казались вазе очень спокойными.

Ваза всегда ждала сирень ещё и потому, что знала: раз сирень — значит наступило лето. И цветов будет… разных…

Пионы. Белые, розовые, бордовые. Плотные мячики-бутоны и пышно распустившиеся взрослые цветы.

Ирисы. Изящные, жёлто-лиловые.

Лилии. Ярко-оранжевые с чёрными крапинками. Очень гордые, немного неспокойные цветы.

Ещё лупинусы. Белые, розовые, фиолетовые. Стройные, как свечи.

А гладиолусы? Им хочется казаться очень строгими. Но это не так. Гладиолусы розовые, белые, светло-оранжевые — добры и задумчивы. Красные же и тёмно-бордовые — серьёзны и даже мудры. Так казалось вазе.

А флоксы? Золотые шары? Разноцветные садовые ромашки? Душистый горошек? Разве вспомнишь все цветы лета!

Но вот появлялись астры. Хозяйка очень любила астры. Ваза тоже. Конечно, они красивы. Бордовые, белые, тёмно-красные, сиреневатые — с чуть блестящими округлыми лепестками или бледно-розовые, бледно-сиреневые, светло-жёлтые — с острыми, тонкими, будто настороженными лепестками.

Чудесные цветы, но грустные. Ведь астры — это осень. Долго цветут астры. Всю долгую осень. До первого снега.

А потом? Зимой ваза остаётся без цветов? Нет, конечно. Морозной зимой в тёплых оранжереях с маленькими искусственными солнцами-светильниками всегда растут цветы. Каллы — скромные, но гордые своей прохладной белизной. Гвоздики: розовые — нежны, красные — торжественны, белые-очень спокойны. И конечно — розы. Они так прекрасны… так прекрасны… что иногда, кажется, устают от своей красоты.

Вот так и жила ваза: круглый год — с чудесными цветами.