Читаем Сказки для добрых сердец полностью

Шел по земле человек. Катилось по небу солнце. Шел человек по земле красивой, по траве зеленой. Думал человек. Катилось солнце по небу голубому, облакам кивало, человеку лучи золотые кидало. Радовалось солнце. О чем думал человек? Чему радовалось солнце? Человек думал ни о чем, просто думал. Потому что был человеком. Солнце радовалось ничему. Просто радовалось. Потому что было солнцем.

Солнце радовалось и немного удивлялось. Тому удивлялось, что человек совершенно, ну, абсолютно, ну, нисколько не обращал на него, на солнце, внимания. А ведь оно такое яркое, большое, красивое.

Солнце бросило человеку несколько веселых, искрящихся лучиков. А человек в лес свернул. Ну и что! Не такая уж это для солнца преграда. Разворошило солнце густую листву и протянуло человеку теплые тонкие лучи. То ли не почувствовал человек, то ли все-таки лес помешал. Солнце не обиделось: «Все кончается, и лес кончится, — решило оно, — тогда человек меня увидит и, конечно, обрадуется». Лес и правда кончился. Человек вышел на широкий пляж. Песок был золотым. А море — очень синим. Солнце прицелилось и бросило несколько лучиков к ногам человека, так чтобы, ударившись о песчинки, искры лучей кинулись человеку в глаза. Теперь человек наконец заметил солнечные лучи. Он очнулся от своих человеческих мыслей и поднял голову. И увидел солнце. Солнце приветливо кивнуло, а человек серьезно сказал:

— Если я не ошибаюсь, солнце сегодня чересчур навязчиво. Правда, возможно, я ошибаюсь.

Человек взял подзорную трубу, долго смотрел на солнце и сказал:

— Я прав, солнечная активность явно повышена.

— Точно, — закивало солнце, — .я сегодня очень активно! И очень хочу с вами общаться! И просто дружить!

А человек убрал трубу, надел шляпу с полями, темные зеркальные очки, в которых отражалось синее море, и гордо сказал:

— Теперь я могу не бояться солнца.

— Бояться?! Меня?! — ахнуло солнце. — Я не пугать, я дружить хочу! Какие обидные слова… Какая несправедливость… Солнцу стало так горько, так горько… Совсем огорчилось-опечалилось солнце. Это заметила легкая белая тучка. Она подлетела к солнцу и завела непринужденную беседу о том о сем. Специально. Чтобы отвлечь солнце от грустных мыслей.

А человек тем временем подошел к морю. Синие волны выбросили к его ногам красивые золотистые камушки. Те, что называются янтарем. Эти чудесные камушки давным-давно живут в море. С тех самых пор, когда море захватило древний лес и превратило смолу деревьев в желтые прозрачные камушки. Множество камушков получилось. И если море хочет, его волны выносят их людям. В подарок. Золотистые камушки очень понравились человеку. Он пересыпал янтаринки из ладони в ладонь и повторял:

— Какая прелесть! Какие чудесные камушки! Будто маленькие солнышки!

— Что? Что? Что? — Солнце услышало слова человека о камушках-солнышках, несмотря на заботливую болтовню тучки.

А человек медленно шел берегом моря, радуясь каждой новой янтарной капельке.

Солнце выглядывало из-за тучки и никак, ну, никак не могло понять человека.

— Странный он, — удивлялось солнце, — радуется маленьким ненастоящим как будто солнышкам, а меня — настоящее, живое солнце — знать не хочет. Не понимаю.

И неудивительно. Понять человека очень трудно. Даже солнцу…

ОСЕННЯЯ СКАЗКА

Зазвенел яркий желто-красно-оранжевый будильник, и проснулась Осень-красавица. — Я не опоздала? — встревожилась она и выглянула в окно. — Меня уже ждут, наверное.

Осень собралась быстро и, конечно, не забыла свою волшебную шаль. Золотая шаль была соткана из нитей грибного дождя и солнечных лучей, а если приглядеться, виделись в золоте разноцветные осенние листья, грибы и колосья, виноград и яблоки, и улетающие журавли, и еще столько всего, что даже сама Осень не могла запомнить.

Явилась Осень к людям. А люди и не сразу заметили. Не до того им. Удивлены и расстроены люди. Крупные в садах яблоки выросли за лето, но кислые. На полях золотые колосья, красивые колосья, а зерна легкие, будто ненастоящие — не получится из них хорошей муки. А на виноградниках тяжелые гроздья. Видимо-невидимо их, но не сладкий виноград, не вкусный совсем. Вот люди и беспокоятся.

А Осень не беспокоится. «Лето хорошо поработало, все подготовило, — огляделась она, — дело за мной». И взлетела над садами, полями, виноградниками волшебная шаль Осени.

Теперь людям только успевай! Яблоки сладкие: в ту корзину — желтые, в эту — красные. Зерна тяжелые: из одних — мука для хлеба, из других, самых лучших, — для пирожков и пирожных. Виноград сладкий, сочный: и на сегодня, и на завтра, и еще хватит на соки для малышей до самой весны.

Быстро собрали люди урожай и, похоже, были им очень довольны. И Осень рада. Как же иначе! Но вот посмотрели люди вокруг, и оказалось, что в садах их не осталось яблок; а поля вовсе не золотые, а черные; а виноградники, раньше желто-зеленые и фиолетовые, стали бледными, грустными, без единой яркой виноградинки. Переглянулись люди:

— Осень? Уже?

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза