Сказки для идиотов

— Обижаешь, братан, — сказал он деловому. — Чтоб Костька сороковник скрысятничал? Давай по-людски края разведем. Мы ж не фраера, а бизнесмены.

Козлина захлопал глазами — видно, и сам понял, что не прав.

— Господин Луцкий, я последний раз спрашиваю: вы вернете деньги?

— Какой базар, — успокоил его Вован. — Если на счетчик ставить не будешь, разойдемся. Недельку отслюнишь?

Надо будет поглядеть, что за брюлики у ляльки, с попом этим ее потереть, под какой лаве ссуду дает, прикидывал на ходу генеральный директор. А там поглядим, козлина, какой ты деловой.

— Вы не шутите? — вылупился козлина. — Вы и в самом деле вернете в кассу все деньги через неделю? И готовы дать честное слово?

— Сука буду, — хлопнул себя по груди Вован. — Мое слово — железняк. Не такой человек Костюха Луцкий, чтоб фуфло толкать.

— Слово дворянина?

— А то. — И Вован для убедительности еще чиркнул себя большим пальцем по горлу.

Деловой оказался чистым лохом — даже расписки не взял. Наклонил лысую башку, повернулся и топ-топ на выход. Вован сразу передумал отдавать ему бабки. Ушился и генерал. В комнате осталась только телка — между прочим, по лекалам сильно богаче Клавки, да и на мордалитет пореальней.

— Констан, — сказала телка, — я требую объяснений.

5

— Хамишь, Вован, — строго сказала удивительная особа, затягиваясь белой пахитоской с золотым ободком. — Свалил и ничего мне не ответил. Я тебе не цыпка по вызову, я Иняз закончила. На самом деле я ж понимаю — тебе не просто давалка нужна, а классная герлфренд, с которой как бы не стыдно потусоваться в престижном обществе. Престиж, Вованчик, он на самом деле хороших бабок стоит. Не жидись.

Хороша, подумал Константин Львович, оценивающе разглядывая прелестницу и надолго задержавшись взглядом на полуобнаженных бедрах. Хороша! Пожалуй, несколько тощевата, но и в этой субтильности есть шарм милой, девичьей беззащитности. Как она его назвала — Вобан? Француз, что ли? Кто вообще этот субъект, в шкуру которого Всевышний поместил Константина Луцкого? И какого рода отношения связывают мсье Вобана с этой одалиской, изъясняющейся загадками?

— Cheri…, — отважился Константин Львович на вольное обращение и сделал паузу — не вспылит ли? — Vous кtes ravissante.

— Нахватался по верхам, — фыркнула чаровница. — Валенок раменский, произношения никакого.

По привычке Луцкий не вслушивался в то, что говорят хорошенькие женщины, а следил лишь за интонацией и выражением глаз. Тон, которым разговаривала с ним красавица, был ледяным, но в глазах поигрывала этакая чертовщинка, подававшая надежду. Очень вероятно, что за внешней холодностью сей лорелеи таилась пылкая, чувственная натура. А что если попробовать кавалерийским наскоком?

— Бывали ли вы в Отрадном, мадемуазель? — галантно спросил он. — Там отличное катание. Вы любите быструю езду?

— Будет тебе и катание, и езда, — пообещала непреклонная. — Такая быстрая, что тебе и не снилось. С сертификатом качества. Но сначала гони тачку.

— Куда? — Константин Львович охотно выполнил бы любую прихоть очаровательницы, даже такую экстравагантную, но в этот миг варварская музыка, доносившаяся из соседнего помещения, оборвалась, раздался топот и громкие голоса, причем отчетливо донеслось страное выражение «козел моченый».

Кто-то крикнул:

— Вован, шухер! Пыпа из «Евросервиса» наехал!

Красавица взвизгнула и проворно спряталась за спину Луцкого.

6

— Констан, ты же клялся, что это больше не повторится! Я поверила тебе, простила гнусную интрижку с той развратной актриской! А теперь еще цыганка! Ты чудовище!

А Костик-то, видать, ходок, сообразил Вован, разглядывая пузырящуюся биксу. Типа жена или так, подруга бойца?

— Все, довольно! — заистерила костькина матрешка. — Мы расстаемся! Я уезжаю в Биарриц, а ты… а ты живи, как хочешь.

— Не понял! — вскинулся Вован. — Минуту, киса! Ты че вешаешь? Как это в натуре «ухожу»? А кто тут гнал про брулики, про башли? У нас не Африка, цыпа, — у нас за базар отвечают. Отстегивай сорок штук и вали.

— Какая Африка? При чем тут базар? — наморщила лоб бареха. — Ты говоришь загадками. В последние месяцы тебя словно подменили! Я совсем перестала тебя понимать!

— Я тебя за язык не тянул, — отрезал Вован. — Обещала — башляй. Ты че, хочешь, чтоб меня козлина этот завалил? Гони мани, киска, пенендзы.

Тут фишка наконец проскочила.

— Ты о деньгах? — Стала вся розовая, чисто омар на блюде. Дерг из ушей висюли, с шеи цепуру, с пальца перстак. — На, заложи это, низкий человек. Боже, какое ничтожество!

Типа зарыдала, порулила на выезд, но в дверях тормознула. Плечи трясутся — переживает.

Вован цацки взял, посмотрел. Брулики были адекватные — пудов на сто зеленки. На крайняк хватит с тем козлиной разойтись, и еще останется. Жалко, конечно, что из кадра уплывала такая суперная бабца, но уговор есть уговор.

— Окей, мадам, — вежливо попрощался Вован. — Малина нас венчала, а зона развела. Гуд бай, май лав, гуд бай.

Сделал ляльке ручкой и стал присматривать, куда бы понадежнее заныкать цацки. Может, под плинтус? Или в койку, под матрас?

Бикса все телилась, не уходила.