Сказки для Катастрофы

– Что ж такое страшное он совершил?

– Вообще-то, я не должен говорить. Его проступок очень серьезен. Это пятно на знамени нашего полка. Если узнают, что я проболтался, меня накажут, – Буся колебался, его аж распирало от желания выдать военную тайну. – Ну да ладно. Только ты никому не говори, – наклонившись к самому уху Катастрофы, он прошептал: – Он сказал, что у нашего командира полка большой нос!

– Как он мог! – охнула Катастрофа с выражением благоговейного ужаса на лице. Буся, удовлетворённый произведенным эффектом, принялся разглаживать ладонью складки на своём «плавсредстве».

– Какое же его боевое имя? – спросила Катастрофа.

– Ему дали имя его славного предка, трижды героя полковых учений, заслуженного строевого запевалы. Это имя – Людмила Фёдоровна.

– Он – женщина? – понизив голос, спросила Катастрофа.

– Он – мужчина, – уверенно ответил Буся. – Но его заслуженный предок был женщиной, его бабушкой.

– Но оно не гармонирует с вашими боевыми именами, – засомневалась Катастрофа.

– Ещё и как гармонирует! Ты не слышала нашу поверочную песню.

– Вы ею что-то поверяете?

– Мы её поём на утренней и вечерней поверках. Эй, соратники! – позвал Буся – Споёмте-ка нашу, заветную!

– Иди-ка ты… клиренс у танка почисть! – отозвался Пуся.

– Послезавтра полковой смотр, – напомнил Буся. – Надо тренироваться.

– Действительно, – пробурчал Пися и поднялся с травы. Разглаживая складки на пачке, он сказал: – Младший сержант, подъём!

– Писька водомётная… – ответил Пуся.

– Кто-то давно не отжимался, – заметил Пися.

– Уже встал, – сообщил Пуся и нехотя поднялся на ноги.

– В шеренгу становись! – скомандовал Пися. – На месте шагом марш!

Воины встали рядком, взявшись за руки, как танцующие лебеди, и принялись маршировать, высоко подымая голые коленки. Последовала команда «Запе-е-евай!», и воины, не жалея голосовых связок, запели в такт шагам на мотив «Распрягайте хлопцы коней». Солировал Буся.

Буся:       – Пуся, Буся и Маруся,

Все:       – Дуся, Вася и Махмуд!

Лёлик, Суслик и Сан Саныч,

Три Зайчонка тоже тут!

Буся:       – И наш славный комвзвода Людмила Фёдоровна Гогенцоллерн!

Пися:      – Служу любимым командирам!

– Ну что, имя гармонирует? – спросил Буся.

– Ещё и как! – Катастрофа захлопала в ладоши. – Мальчики, да вам на сцене надо выступать! Только у меня есть вопрос. С Махмудом и Лёликом всё ясно. А кто такие Зайчонки?

– Это наши танкисты, – пояснил Буся. – Экипаж полкового танка.

– – –

Танк был весь нежно-розовым, только пушка – ярко-красной. Рядом на земле сидели танкисты в комбинезонах, основательно заляпанных розовой краской, и сосредоточенно грызли каждый по большой морковке. «Уши» их шлемов были завёрнуты кверху. Рядом валялись кисти и банки из-под краски.

– Здорово, грызуны! – поздоровался Пуся, когда они всей компанией остановились у боевой машины.

– От жемноводного шлышу, – не прекращая жевать, ответил на приветствие танкист, обутый только в один сапог.

– Чего рожи кислые? – поинтересовался Буся.

– А ты попробуй вот это вот жрать по пять раз в день! – сказал тот же танкист, с трудом проглотив кусок.

– А ты не ешь, – посоветовал Пися.

– Ну да! Хулиевна узнает, что недоели – опять танк перекрашивать заставит.

– Это вы который раз его?.. – сочувственно поинтересовался Буся.

– Шестой, – со вздохом ответил второй танкист, у которого и лицо было в краске. Он в сердцах выплюнул недожёванный кусок морковки, потом, спохватившись, воровато огляделся по сторонам и каблуком затоптал его в землю.

– А почему розовый? – спросил Пися.

– Хулиевна сказала: танк, мол, всё равно старый, его издалека видно, что днём, что ночью, так пусть будет какой-нибудь весёлой расцветочки, – пояснил первый танкист.

– А ствол красный – это вы ей назло?

– Да нет. Этот вот специалист не тот колер подобрал, – он отвесил подзатыльник третьему танкисту, на котором розовой краски было не меньше, чем на самом танке. – Пообедаем – перекрашивать будем.

– Девушка, хотите?.. – спросил первый танкист и протянул Катастрофе морковку, которую достал из сапога, прислонённого к танковой гусенице. И добавил обречённо: – У нас её много...

– Спасибо, я не голодна, – отказалась Катастрофа. – Кушайте на здоровье!

– А ваша зверушка будет?

– Он, вроде, плотоядный…

Лопихундрик шагнул к танкисту, взял из его руки морковку и поднёс её ко рту, в котором вдруг обнаружились порядочных размеров резцы. Раздался звук, похожий на визг матричного принтера, и корнеплод бесследно исчез внутри «зверушки».

Последовала немая сцена, которая была прервана стуком морковки, выпавшей из рук «специалиста по колеру».

В следующее мгновение танкисты единым движением протянули Лопихундрику каждый по морковке. Тот сперва помедлил, внимательно осмотрев каждую, затем вдруг сгрёб все три и во мгновение ока уничтожил. Затем настала очередь содержимого сапога. Ликвидация суточного запаса ненавистного овоща не заняла и минуты. Последняя морковка поедалась под аккомпанемент аплодисментов благодарных зрителей. После чего Лопихундрик, который как-то оказался в рост с сидящими танкистами, был удостоен горячих объятий и почётного звания «братан».