Сказки для принцев и принцесс. Подарок наследникам престола

– На этот раз для того, чтобы дать повод рассказать мне тоже весьма интересную историю, по поводу тоже кажущейся случайности! – заговорил один из братьев Грызуновых, младший. – Действительно, как подумаешь, почему это, случайность, а так кстати?

– Расскажите! – одобрительно произнес хозяин дома.

– Да это было неделю всего тому назад. Вы все знаете, как я аккуратен относительно оружия!.. Ведь уж, кажется, осмотрительнее меня и спокойнее нет в этом отношении ни одного охотника…

– Это верно! – подтвердил его брат.

– Ну, вот; стою я в цепи, шестым нумером… Медведя поднимают здоровенного!.. Внимание напряжено. Тишина в лесу, в цепи, то есть, мертвая, глаза так и пронизывают чащу, а слух работает так, что зайчишка за версту чихни – и то не прозеваешь… Стою уже с полчаса, а, может, и больше… Вдруг впереди, в кустах, что-то засопело и затрещало… Приглядываюсь: лезет косолапый!.. Ближе, ближе… шубу его уже ясно различаю. Пора! Я – бац! из одного… бац! из другого… Что за черт!? Тюк да тюк и всего тут… Я к замку – а патронов нету!.. Забыл вложить! Я-то? Да так с разряженным ружьем в цепи сколько времени простоял!.. Ну, и слава же тебе Господи!.. «Полегче, барин! – Это медведь-то мой, говорит. – Я староста Никон, иду доложить, что мишка, через загонщиков, задним ходом прошел к Никулинскому перелеску»…

Большинство слушающих невольно расхохотались.

– Чего смеетесь!? – покачал головой рассказчик. – Не смеялись бы, кабы я две разрывные послал в бок неповинному старосте Никону…

– Не лезь, как дурак, прямо на цепь! Обходи стороной! – вступился было брат.

– От этого, брат, не легче бы было! Конечно, не засудили бы за убийство человека, а все бы тяжелый камень всю жизнь на душе протаскал бы!

– Конечно! – согласились все.

– А ведь тоже, подобная забывчивость со мной в первый раз и, конечно, в последний! Ведь не будь свидетелей, никто из знающих меня не поверил бы… Случайность – значит, и весьма редкая, счастливая, тоже случайность!.. Я, вот, за такую случайность молебен служил в часовне Петра Великого; своему патрону – Николе угоднику – свечу поставил, да и всю жизнь не забуду… Так-то!

Охотно согласились и все мы, что молебен отслужить следовало.

Вошел татарин, слуга Овинова. И сапоги-то у него мягкие, и ковры мягкие-мягкие, взошел, как кошка, неслышной поступью, оглянул стаканы – у кого пусто было, долил и так же неслышно скрылся за дверью.

– А расскажи-ка им про Шайтана и Орлика! – обратился хозяин к капитану Кара-Сакалу.

– Да это, пожалуй, еще страннее будет! – согласился капитан. – Отчего же не рассказать…

– Пожалуйста! – попросил Терпугов.

Я этот случай знал, при мне все дело было, но все-таки приготовился слушать со вниманием и даже доктора подтолкнул, приглашая тоже к особенному вниманию, сказав:

– Да, вот, послушайте и объясните!

– Это было накануне Зерабулакского боя, – начал капитан… – Надо вам заметить, что мы были приучены к победам легким… Появились, постреляли, пошли в атаку, неприятель бежит… Потери наши вздорные!.. До штыков почти никогда не доходило – ну, а на этот раз можно было ждать чего-нибудь посерьезнее… Видите ли, господа, нас было немного, а перед нами стояла вся бухарская армия, с самим эмиром во главе – и стояла близко… Да что близко!.. Накануне, весь день, их конница наседала на наши аванпосты, со всех сторон охватили, а лазутчики-персы доносили, что и вся гвардия эмира – наемные афганские бригады, тысяч семь, тут же перед нами и стоят на горах, на крепких позициях… Бой, надо вам сказать, предстоял решительный, и последствия поражения в этом бою для Бухары были безусловно роковыми… Эмир это сознавал… сознавали и мы… Приказано было выступать перед рассветом, без всяких трубных и прочих призывов… Вставать, строиться и в путь! Часу в первом, сделав все нужные распоряжения, прилег я отдохнуть часок… Только заснул, слышу: будит меня мой конюх Шарипка.

– Тюра[88], – говорит, – не знаю, что с Орликом сталось… Стоит, повесив голову, не ест, воды не пил и на заднюю ногу жалуется… Смотрел – ничего не видно, а седлать не годится… Я тебе Шайтана оседлаю!