Сказки для взрослых девочек

— Не знаю, как и благодарить, — внезапно я растрогалась. Захотелось подойти и прижать к груди объемное каре из каштановых волос. Мария мечтательно закатила глаза. Ей было уже за 50. Но в ее возрасте мне бы хотелось выглядеть подобным образом. Наверное, именно так выглядят женщины, увлеченные работой, влюбленные в жизнь, в себя, в мужчину…

— Привези мне что-нибудь красивое, — она сделала многозначительный жест рукой, — Ты куда, кстати, намылилась?

— В Африку! — ответила я честно.

— С ума сойти! — опешила Мария. — В Марокко неужто? Ой, там красота, говорят. Песчаные дюны, бедуины, верблюды. Сама бы поехала, да только некогда.

Глава 5

Битый час я сижу на качелях. «Взад-вперед, взад-вперед» — раскачиваются они, издавая противные скрипы. Рядом в песочнице играет детвора, кидая недовольные взгляды в сторону тетеньки, что оккупировала их агрегат. Пожалуй, нужно встать и решить наконец-то — пойду я домой и продолжу собирать вещи, или все же, как намеревалась, отправлюсь к нему. Но зачем? Что на сей раз, я желаю услышать?

Нет, не услышать! Сказать… Я не могу уехать, пока не увижу его. Мне нужно проститься. Нужно… простить. Кажется, что-то осталось между нами, что-то недосказанное, что-то еще, требующее внимания. Словно бы он хотел, но не смог озвучить. Пожалуй, я готова дать ему второй шанс.

Меж гаражей, примыкающих к дому, проглядывает закатное солнце. Сбоку, где к железным кибиткам примыкает овраг, чирикают птицы. Вот-вот, и они улягутся спать. Смолкнет куцый лес, и останутся лишь приглушенные звуки радио. Оно звучит из гаража, где регулярно ведет розыскные работы слесарных дел мастер, дядь Витя. Словно рак-отшельник, он ежедневно, с раннего утра и до позднего вечера заседает в своем бункере. В чем-то мы с ним похожи.

Дверь открывается, не успеваю я нажать на звонок. «Наверное, видел меня в окно», — думаю я, забыв, что окна Артема выходят в другую сторону.

— Хорошо, что ты пришла. Я и сам собирался, — он отступает, пропуская меня внутрь.

Я не решаюсь. Воспоминания прошлого визита еще слишком свежи. Он, видимо, осознав свою оплошность, берет из моих рук сумочку и ставит ее в дальний угол коридора. Зачем? Боится, что я сбегу?

— Будешь кофе? Чайник вскипел, — он нервно проводит языком по губам. Что-то в нем едва заметно изменилось. Побрился, кажется…

— Давай, — небрежно бросаю я, разуваясь. Что еще остается.

На пороге комнаты удивленно замираю, оглядываюсь на него. Артем виновато пожимает плечами.

— Лампочка сдохла, надо вкрутить, но сначала нужно купить.

— Ууу, — мычу я и опасливо делаю шаг вперед. Меня окутывает полумрак. На стене, видимо с нового года, растянута гирлянда разноцветных огней. Они работают в монотонном режиме, то затухая, то вновь загораясь, то озаряя яркими вспышками тесное пространство на манер танцпола, то зажигая поочередно каждый из цветов.

Спустя пару минут Артем возвращается в зал с двумя чашками на подносе.

— Больше ничего нет, — извинительным тоном кивает он на тарелку с овсяным печеньем.

— Да ладно, — улыбаюсь я.

Мы смотрим друг на друга. Молчание затянулось. Нужно что-то сказать. Но с чего начать? Артем берет со стола сигареты и подходит к окну. И я понимаю — это именно то, что мне сейчас нужно.

— Дай одну, — киваю я на сигаретную пачку в его руках.

— Никак не бросишь? — с укором замечает он и нехотя прикуривает.

Я пропускаю мимо ушей его упрек и затягиваюсь. Крепкий табак обжигает горло. Хочется закашляться, но я сдерживаю позыв. Сглатываю и, став рядом с приоткрытой форточкой, выпускаю в нее мутное облако.

— Два года прошло. Юрка первый, с кем дольше других, — вдруг неожиданно для себя произношу я.

— А были другие? — не глядя на меня, говорит Тема.

— Были, — я киваю, — Но это просто секс.

— А с Юркой не просто? — он поворачивает лицо, и я вижу, как на широких скулах заиграли желваки.

— И с ним тоже просто, — я равнодушно пожимаю плечами и смахиваю пепел в жестяную банку, — иначе, наверное, уже не будет…

— Ангелин…, — начинает он.

Но я перебиваю. Теперь пришла моя очередь выговориться.

— Знаешь как больно? Знаешь, как хочется любви? — я снова судорожно сглатываю, быстро-быстро моргая, чтобы набежавшие слезы не выдали меня, — А ее нет! Больше нет. Пустота, и ничего больше. Даже после секса, одна сплошная пустота. Но, хотя бы вовремя я забываю, и чувствую себя живой. Никто не заменит мне Макса. Понимаешь? Никто не сможет занять его место. Это просто гребаный секс!

— Прости, — произносит он. И в одном этом слове гораздо больше раскаяния, чем можно представить.

Я перевожу дыхание.

— Я люблю его до сих пор, тебе не понять.

— Ну почему? Ты думаешь, я не знаю про любовь? — с обидой в голосе произносит Тема.

Я смотрю на него. Темные брови сведены на переносице, лоб пересекает глубокая суровая морщинка. Он покручивает пальцами потухший бычок.

— Думаю, догадываешься, — решаюсь предположить.

— Я, может быть, тоже люблю! Сильно, глубоко, но безответно, — он ожесточенно сжимает челюсти, кадык ходит вверх-вниз по его шее.

— Любопытно, — улыбаюсь я, — Она тебя отшила?