Сказки Г.-Х. Андерсена

Увидав это, злая королева натёрла Элизу соком грецкого ореха, так что кожа у неё стала тёмно-коричневой, вымазала её прелестное личико вонючей мазью и спутала её чудесные волосы. Теперь красавицу Элизу и узнать было нельзя. Даже король, увидев её, испугался и не признал в ней своей родной дочери. Да и никто не узнавал Элизу, кроме цепной собаки и ласточек; но ведь они были просто ничтожные твари и с ними не считались.

Заплакала бедняжка Элиза и вспомнила о своих изгнанных братьях. Удручённая, она тайком ушла из дворца и целый день бродила по полям и болотам, пробираясь к огромному лесу. Она и сама хорошенько не знала, в какую сторону идти, но так стосковалась по братьям, которых тоже выгнали из родного дома, что решила найти их во что бы то ни стало.

Не успела Элиза углубиться в лес, как совсем стемнело, и она заблудилась. Тогда девушка улеглась на мягкий мох и, помолившись, положила голову на пень. В лесу было тихо и тепло; в траве, как зелёные блуждающие огоньки, мелькали сотни светлячков, и, когда Элиза слегка задела ветку кустика, на землю звёздным дождём посыпались блестящие искры.

Всю ночь Элиза видела во сне братьев. Снилось ей, будто все они опять стали детьми, играли вместе, писали грифелями на золотых досках и рассматривали чудеснейшую книжку с картинками, которая стоила полкоролевства. Но теперь они писали не чёрточки и нолики, как прежде, – нет, они рассказывали обо всём, что видели и пережили. А картинки в книжке были живые: нарисованные птицы пели, люди соскакивали со страниц и разговаривали с Элизой и её братьями. И всякий раз, как она переворачивала страницу, рисунки прыгали на свои места, чтобы не перепутаться.

Когда Элиза проснулась, солнце поднялось уже высоко. Его не было видно за густой листвой, но лучи его протянулись над верхушками высоких деревьев, как золотистая ткань. Растения благоухали, птички подлетали к Элизе так близко, что казалось – вот-вот сядут к ней на плечи. Она услыхала плеск воды: это несколько родников, слившись вместе, образовали водоём с чудесным песчаным дном. Правда, вокруг него разрослись кусты, но в одном месте олени проделали для себя в этой изгороди широкий проход, и Элиза смогла по нему спуститься к водоёму. Вода в нём была так прозрачна, что, если бы ветер не шевелил ветви, деревья и кусты можно было бы принять за нарисованные – так ясно отражался в зеркале вод каждый листик, и освещённый солнцем, и прятавшийся в тени.

Элиза даже испугалась, когда увидела в воде своё лицо, – такое оно было чёрное и безобразное; но стоило ей зачерпнуть воды и ополоснуть глаза и лоб, как её нежная кожа опять засияла белизной. Тогда Элиза разделась, вошла в свежую чистую воду и снова стала такой красавицей королевной, какой во всём свете не сыскать.

Одевшись, она заплела в косу свои длинные волосы и подошла к журчащему источнику. Зачерпнув рукой воды, она выпила её и побрела дальше по лесу, сама не зная куда и думая о своих братьях. Увидев дикую яблоню, ветви которой гнулись от тяжести плодов, Элиза съела несколько яблок, а утолив голод, подперла ветви шестами и пошла в глубь леса. Там была такая тишина, что девушка слышала свои собственные шаги, слышала даже шуршание каждого сухого листика, попавшего ей под ноги. Ни одна птичка не залетала в эту глушь, ни один солнечный луч не мог проникнуть в тёмную чащу. Огромные деревья с высокими стволами стояли почти соприкасаясь, и, когда Элиза смотрела прямо перед собой, ей чудилось, будто дорогу ей преграждает частокол. Никогда ещё девушка не чувствовала себя такой одинокой.

А ночь была тёмная-тёмная! Во мху не светилось ни одного светлячка. Печальная Элиза улеглась на траву; и вдруг ей почудилось, будто ветви над нею раздвинулись и на неё глядят кроткие Божьи очи, а из листвы выглядывают маленькие ангелочки. Проснувшись утром, она и сама не знала, было ли то во сне или наяву.

Элиза пошла дальше в лес, и вот ей повстречалась старушка с корзинкой в руках.

В корзинке были ягоды, и старушка угостила ими девушку, а та спросила, не проезжали ли тут по лесу одиннадцать принцев.

– Нет, – ответила старушка, – но вчера я видела, как здесь по реке плыли одиннадцать лебедей в золотых коронах. – И она повела Элизу к обрыву над рекой.

На обоих её берегах росли деревья, протянувшие друг другу длинные густолиственные ветви. Некоторым деревьям было трудно сплести свои ветви с ветвями собратьев, стоявших на другом берегу, и они так вытянулись над водой, что корни их вылезли из земли, – таким образом они всё-таки добились своего.

Простившись со старушкой, Элиза пошла к устью реки, впадавшей в открытое море.

И вот молодая девушка увидела прекрасное безбрежное море, но не видно было на нём ни одного паруса, не было и лодочки, на которой она могла бы пуститься в дальнейший путь. Берег был усыпан камешками. Море выбросило их на сушу и так отшлифовало, что они сделались совсем круглыми. Да и остальные выброшенные морем предметы – стекло, железо, крупные камни – тоже носили на себе следы морских волн, а ведь вода была мягче нежных рук девушки.