Сказки грибного дождика

— Не горюй, косой! Уж так устроено природой, что не вьют зайцы гнёзд, и даже берлоги не строят! Звери, они ведь не со зла тебе говорили, чтобы ты бегал! Есть это самое твоё, заячье дело! Вот я — самый сильный в лесу, а ведь ты меня обгонишь, коли мы с тобой наперегонки побежим! Научись ты, зайчишка, бегать так, чтобы не мог догнать тебя никто: ни волк, ни ястреб, ни рысь, ни филин! Вот и будет тебе дело, вот и не пропадёшь ты в лесу!

Сказал медведь, и побрёл себе дальше. А зайчишка крепко над его словами задумался, слёзки лапкой вытер, и помчался стрелой через весь лес. И так ему это дело понравилось, что бегал он каждый день, в любую погоду. До того зайчишка научился и приспособился, что стал быстрее самого ветра, и никто в лесу его догнать не мог. Только смотрели звери вслед, и говорили: «Уж до чего резво бегает наш косой, другого такого быстрого зайца и на всём свете не сыскать! В своём деле он — мастер!»

Сорока-фантазёрка

В городском парке, на большой старой ёлке жила-была сорока. Все её в городе знали: воробьи дразнились, голуби ворчали, вороны гоняли. Шёл так день за днём, год за годом — всё одно и то же. Скучно стало сороке: новости рассказать, так никто не слушает, блестящую вещичку своровать, так никто не даёт! И решила она улететь из города.

Сорока-белобока в лес прилетела, на берёзку села, хвостом повертела, сказку захотела!

Как раз выпал снежок, на опушку, на лужок. Прискакал под берёзку зайка, в шубке новой, зимней, белой да пушистой. Сорока с ветки смотрит на него, да удивляется:

— Ай-ай, прямо я не верю! Был косой серый, а теперь стал белый! Кто же это сделал?

Сорока долго не гадала, загадки сразу решала:

— Значит, это — дед Мороз, красный нос! Как ёлки в белый иней зимой красит, так и зайца перекрасил! Вот ведь косой, бедняжка, и убежать не успел, даром, что в лесу самый резвый. Видать, от Мороза не скроешься! Но уж я-то полечу, на весь лес прокричу, что делается!

Вспорхнула она с берёзы, да и ну стрекотать по лесу! А зайца про его белую шубку даже не спросила.

Бежит навстречу ей лиса, рыжая краса. Почуяла мышку — скачет вприпрыжку. А сорока во весь голос:

— Рыжая, беги без оглядки, подметай хвостом пятки! Бродит по лесу Мороз, красный нос, кого поймает, белой шубой пеленает!

Тут лисица повернула, хитрым глазом подмигнула:

— Эй, сорока-белобока, подлети ко мне немного, что-то стала я стара, плохо слышу я с утра! Рядышком на землю сядь, на зубок тебя достать, и скажи мне всё опять!

Но сорока-белобока и сама была пройдоха, носом повертела и дальше полетела. Летит над лесом, видит — на полянке лосиные рога валяются. Ещё пуще прежнего застрекотала:

— Мне, сороке, не сидится, вижу, что в лесу творится! Съела лося Яга, остались одни рога! Вот ведь, сильный и большой, угодил в котёл с лапшой!

Тут из чащи лось выходит, фырчит, ушами водит:

— Не живёт у нас Яга, это старые рога! Я их просто скинул тут, видишь — новые растут!

Снова вышла незадача, не о чем в лесу судачить. Но сорока всё летает, лес подробно изучает. Всем зверюшкам шлёт привет, небылицы и совет!

В этой сказке нет развязки — улетела белобока, не близко, не далёко, из этой побаски — к следующей сказке…

Медведь и леший

Городская сорока, прилетевшая в дремучий лес по своим сорочьим делам, повстречала как-то медведя. Он лениво лежал на берегу чистого лесного ручья, около зарослей малины, нежился на солнышке и хватал иногда спелые румяные ягоды.

— Лежишь, косолапый! — застрекотала издалека, с высокой берёзы сорока, — не знаешь, толстопузый, что вовсе ты в лесу и не хозяин!

Медведь спокойно глянул вверх и с досадой отвернулся.

— Да, да! Не отвертишься! Я в городе жила, я всё знаю! А люди — вот что говорят…

Тут сорока замолкла, прикидывая себе расстояние до медведя, достаточно ли оно велико.

— Ну! — промычал медведь.

— А люди, доложу я тебе, самые что ни на есть умные звери, и зря болтать не станут!

— Ну! — медведь начал терять терпение и приподнялся на лапы. Сорока перепрыгнула на другую ветку, подальше:

— Так вот! Говорят они, что есть в лесу хозяин! То есть, настоящий хозяин, такой, которого все боятся, все звери до единого! И зовётся он — леший!

— Не все! — сурово буркнул медведь, — я не боюсь никого, и этого твоего, как его… лешего… тоже не боюсь.

— А весь лес, все звери боятся! Его боятся! А тебя, увалень сиволапый, не-е-ет! — тут сорока поняла, что пора удирать, и последние слова прокричала уже в полёте.

Медведь с досады шарахнул лапой по берёзе так, что она закачалась:

— Трещётка болтливая! Погоди у меня, поймаю, уж перьев не досчитаешься! Однако, что это ещё за леший… Что за зверь такой? Надо пойти, лесных жителей расспросить. А то непорядок получается… Ишь, не боятся они меня! А его боятся!

И пошёл медведь по лесу, зверей про лешего расспрашивать. Бежит ему навстречу заяц.

— Стой, косой! Ты меня боишься?

— Не, Миша, не боюсь, — отвечает заяц, — я тебя знаю! Я от тебя всегда убегу!

— А про лешего ты слышал чего-нибудь?