Сказки и были Безлюдных пространств

За пляжем начинался отвесный берег — могучие слои ракушечника, спрессованного за миллионы лет. Мы отыскали расщелину. Вскарабкались по ней наверх (Сырая Веранда бубнила под нос и похныкивала). Увидели степь под пухлыми белыми облаками. Широченную, до горизонта. А горизонт был такой далекий и громадный! Мы на астероидах отвыкли от земных просторов.

Трава была желтовато-серая, наполовину высохшая. Шелестящая. Ее головки — желтые метелки и шарики с шипами — зацарапали нам ноги.

Из травы торчали редкие высокие камни.

Мы встали кучкой и начали оглядываться.

Над травою, близко от нас, пролетела большая темная птица. Представляете, настоящая живая птица! Не то коршун, не то еще кто-то. Птица летела к мысу, который подымался у входа в бухту.

— Какие там странные скалы, — сказала Аленка. — Будто малыши понаделали куличей из песка.

И правда, желтые скалы были ровной круглой формы. Они стояли, прижимаясь боками друг к другу. А иногда и друг на дружке.

Мы запереглядывались. Потому что многим показалось одно и то же.

— По-моему, это башни, — сказал Минька.

— Похоже на крепость, — согласился Голован.

— Кажется, там амбразуры и бойницы, — добавил Доня, прищурившись.

И только Веранда сказала, что мы ненормальные. Мы двинулись через шуршащую траву к мысу. Навстречу летел соленый ветерок, трепал матросские воротники.

2

Да, это была крепость. С круглыми башнями, с треугольными выступами бастионов, с черными глазницами полукруглых амбразур. Когда-то она, видимо, охраняла вход в бухту. Но очень давно. Теперь башни и бастионы стояли заброшенные, это видно было даже издалека. Верхние кромки укреплений развалились, по стенам змеились трещины, в них росли кусты с черными листьями.

Перед крепостью лежала мощенная плитами площадь, она полого подымалась к бастионам. Здесь травы было меньше. Редкие высокие камни торчали на площади, как и в степи. Вокруг камней росли мелкие пыльно-белые цветы.

Сердце у меня колотилось. У других, по-моему, тоже. Доня кашлянул и сказал:

— Если есть крепость, должны быть и люди.

— Были когда-то… — негромко отозвался Голован.

— Ты полагаешь, они все покинули планету? Голован пожал плечами.

«А может, мы, как и раньше, просто не видим людей? — стучало во мне. — Но птица… Но трава… Они-то живые! И мы их видим»…

Всегда желающий справедливости Кирилка звонко напомнил:

— Но собаки-то должны быть обязательно! Иначе зачем же мы летели!

И навстречу нам стали выходить собаки. Из-за камней, из густой травы у подножия бастионов.

Их было множество! Всякие! Мелкие и крупные, терьеры и овчарки, сеттеры (как Белый Бим!) и узкомордые колли, бульдоги и болонки, пудели и таксы, но больше всего — беспородных псов. Клочкастых, вислоухих, с пыльными шкурами разных расцветок.

Мы обомлели. Десятой части этой песьей стаи хватило бы для того, чтобы е ходу сожрать нас без остатка. Бродячие псы — они ведь хищники пострашнее волков.

— Скользящие скафандры! — быстро скомандовал Голован.

Я напряг воображение. Скафандр не получался! То ли с перепугу, то ли от того, что здесь были иные, не астероидные законы. То ли мы забыли какие-то правила. А еще мы со страху забыли, на какойпланете находимся.

Но собаки-то этого не забывали!

Они не стали подбегать к нам. Садились там и тут на плиты. Иногда скребли за ушами. И смотрели на нас желтыми и коричневыми глазами. Между взрослыми псами резвились щенята. Они гонялись друг за другом, опрокидывались на спины и дрыгали лапами. Тонко тявкали. Но к нам не подбегали.

— Ребята! — опять очень звонко сказал Кирилка. — Вы что? Не бойтесь! Это же не кусачие собаки!.. Эй, собаки, идите сюда!

И тогда они побежали к нам! Они тыкались носами нам в животы, лизали наши колени, терлись мордами о наши белые штаны и голландки. Повизгивали и махали хвостами так, что над площадью поднялся ветер и пригибал пыльные цветы.

Две псины — великанский пудель и курчавый терьер прыгали вокруг Веранды и пытались лизнуть ее лицо. Она слабо отмахивалась: «Да ну вас…» А они все равно прыгали.

Минька бесстрашно обнимался с белой остроухой лайкой.

Рыжая большущая дворняга взвалила мне на плечи лапы и дохнула в лицо розовой пастью. В ее глазах были веселые огоньки. Я не удержался и поцеловал псину в мокрый нос.

Из-за мохнатого рыжего уха я увидел нашего Локки. Он сидел на корточках рядом с косматой кавказской овчаркой и что-то говорил ей на ухо. Овчарка внимательно слушала. Потом лизнула коричневую щеку. После этого она взяла Локки за подол и куда-то повела. Я торопливо погладил рыжую дворнягу еще раз и пошел за Локки и овчаркой. Остальные резвились с собаками и не обращали на нас внимания.

Овчарка подвела Локки к похожему на мельничный жернов камню. Из-за него выкатился нам под ноги серый щенок. Наверно, месячного возраста. С толстыми лапками, круглым животом, полувисячими маленькими ушами и веселой мордашкой. Замахал хвостом, похожим на согнутый мизинец.

Локки взял собачьего малыша на руки и оглянулся на меня.

— Это ц-тот самый щенок. Для нас…

— С чего ты взял?