Сказки и были Безлюдных пространств

– А если бы я не сумел нажать на педаль?!

– Значит, Старик знал, что сумеешь…

Не хотелось мне, чтобы мое счастье, мое спасение было заслугой какого-то Старика. Меня вылечил Серёжка! Только он!

Однако Серёжка настойчиво сказал:

– Надо быть справедливым. Старик не такой уж злой.

И тогда я хмуро попросил:

– Расскажи о нем…

Как хорошо было брести по бескрайней ночной степи, где пахло прохладной полынью и еще какими-то горькими травами. И ощущать в ногах живую силу. И раздвигать ногами влажные колосья. И слушать Серёжку. Хотя рассказ его был печальным…

Дорогу в Заоблачный город Серёжка нашел прошлым летом. Бродил по заброшенной заводской территории, забрался на ржавую эстакаду и там увидел, что с нее уходит в закатное небо длинный дощатый тротуар. И пошел. Замирал от страха, зажмуривался, чтобы не видеть пустоту вокруг, но все же шагал…

– А потом уже стало все равно. Что вперед, что назад – одинаково страшно… Ну, и в конце концов оказался я в этом Городе… Сижу на Бульваре, кругом люди гуляют, все такие довольные, а я голодный. Не знаю – то ли обратно идти, то ли постараться еду какую-нибудь добыть? А как ее добудешь?.. И тут подходит он.Я тогда еще не знал, что он маг и ученый…

– Значит, не похож на обычного колдуна?

– Конечно, нет! Он знаешь на кого похож? На старого артиста или дирижера. Такой худой, высокий, выбритый. С галстуком-бабочкой… Ну, и говорит мне: «Молодой человек, вы голодны. Пойдемте со мной…» Привел к себе, накормил, расспросил: кто, откуда. Вежливо так. А потом: «У вас несомненные способности, раз вы сумели проникнуть в здешнее Пространство. Хотите заниматься в моей школе?». Ну я и стал приходить, учиться у него. Два раза в неделю. У него двадцать три ученика. Семнадцать пацанов и шесть девчонок. А я был двадцать четвертым…

Дальше Серёжка рассказал, как Старик учил ребят тайнам разных измерений и пространств – Запредельных, Безлюдных, Придуманных… Раскрывал природу человеческих снов. Объяснял, как эти сны, выведенные за пределы трехмерного пространства, могут сделаться настоящей жизнью. Только…

– Что «только»? – тревожно спросил я. Стало неуютно. Длинные тени двигались перед нами по верхушкам травы, накрытой переменчивым лунным светом.

– Я до конца в этом не разобрался. Он меня прогнал…

– Почему?!

– Я же говорил. Потому что я трус…

– Неправда!

– Правда. Я испугался выполнить учебное задание…

– Какое?

– Упражнение. Переход из одного сна в другой. Надо было выйти на Туманный луг, найти провал и прыгнуть. И если не испугался – очнешься в своей постели. Будто проснулся…

– А если испугался?

– Не испугался никто. Кроме меня… А я как почуял, что падаю, такой ужас во мне! Как спастись?! И превратился в самолет. Чтобы не разбиться…

– Это же здорово! Чудо такое!

– Я тоже сперва обрадовался. Показал старику, как это у меня получается. А он… прямо весь накалился от гнева. «Я, – говорит, – не позволял соваться в те сферы, которые вы знать пока не должны. Вы просто-напросто струсили и не сдали экзамен. И потому – можете быть свободны…» Ну… я и ушел… Потом еще хотел вернуться, не к Старику, а просто так, чтобы побродить по городу, но дороги от той эстакады уже не было. Хорошо, что ты нашел другой путь – от Мельничного болота…

– Серёжка! А почему ты говоришь, что Старик – не злой? Если он так с тобой…

– Может быть, он сам испугался…

– Чего?

– Того, что я сунулся в эти… запретные сферы.

– Ты же не нарочно!

– Вот именно. Из-за страха. А трусы ему не нужны…

– Нет, Серёжка. Ты ведь ну нисколечко не трус. Ты – наоборот… – выговорил я с отчаянной искренностью. – А Старик… Да он просто тебе позавидовал! Сам-то небось не умеет так!

– Кто его знает… Вообще-то он меня с самого начала недолюбливал. Все остальные у него – из того Города, а я – чужак. Ни бархатной курточки у меня, ни хороших манер… Ну и ладно! Конец-то у этой истории самый счастливый! Верно?

– Разве… счастливый?

– А разве нет?.. Когда Старик прогнал меня, я начал искать новых друзей. И встретил тебя.

Я засопел, и опять вокруг сделалось тепло и сказочно… И почему-то вспомнилось Сойкина песня:

Сказка стала сильнее слез,

И теперь ничего не страшно мне…

Подольше бы не кончался этот сон! Хотя… Ведь когда я проснусь утром, в понедельник, Серёжка прибежит ко мне наяву!

Он шелестящим шепотом сказал мне на ухо:

– Ромка, пора…

Мы взялись за руки и забрались на глыбу – круглую и теплую, как спящий гиппопотам. Сказали «раз, два, три» и прыгнули.

…И я услышал, как в маминой комнате звенит будильник.

Две палочки

Я проснулся и несколько секунд чувствовал, будто в моей руке рука Серёжки.

Другое ощущение держалось дольше – гудящая усталость в ногах. Я не сразу понял, что это уже не сон. А понял – и обмер от радости: раз гудят, чувствуют, значит… И шевельнул ногами. Вернее, попробовал шевельнуть. И тут пропало все – и усталость, и сами ноги. То есть стало привычно казаться, что их нет.

«Сейчас разревусь!» Я уткнулся лицом в подушку… А какой смысл плакать-то? Мало, что ли, я уже слез пролил на больничных койках и дома?