Сказки и фантазии

Вдоль собора стрельцы с ружьями в руках шли в дозор. Палач на площади пробовал новый кнут: хлестал им воздух, чтобы вечером достойно наказать пойманного воришку — не воруй больше.

Воевода, городской начальник, еще спал, а слуги в его доме вовсю трудились: готовили еду на кухне, перебирали всякое добро в амбарах, холили коней на конюшне, ловили карасей в специальном домашнем пруду… У каждого было свое дело.

А Бруин и Ивашка шли вместе по городу. И Ивашка объяснял Бруину:

— Сперва надо сделать заказы у Семена-деревяшника, у сестер-кружевниц Натальи да Марфы, да у Агея-живописца. Все они — мастера преотличные. А живут худо. Заказов давно не имеют. Надо бы помочь добрым людям.

— Но ведь мы должны не людям помогать, — говорит Бруин, — а клад отыскивать.

Смутился Ивашка, но сразу нашелся…

— А эти мастера, — говорит он, — нам такие изделия изготовят, которые клад сразу расколдуют. Только много ли у тебя денег, господин Бруин?

— Денег хватит, — отвечает Бруин. — Я в Москве портрет вашего царя Петра Первого рисовал, а также портреты царицы и приближенных. И царь меня щедро наградил.

— Тогда оплачивай хорошенько, не скупись, — говорит Ивашка. — Быстрее клад расколдуем. Да и мне бы деньжат — ох как надо!

— Зачем же тебе деньги? — спрашивает Бруин. — На вино, что ли?

— Нет, не на вино, — отвечает Ивашка. — Хотел бы я жениться. Нравится мне одна девушка Олена, что из села Устье. Да подневольная она — принадлежит барину-помещику… Хотел бы я ее, Олену, из неволи выкупить.

— Достойное желание, — говорит Бруин. — Будет тебе хорошая оплата, если мне поможешь.

— Помогу, помогу, — обещает Ивашка. — Только ты меня во всем слушайся.

Бруин пообещал слушаться. И они пошли сначала к Семену-деревяшнику, потом к сестрам-кружевницам Наталье да Марфе, а после к Агею-живописцу. И везде сделали заказы, и Бруин везде деньги вперед давал и платил щедро… Мастера обещали быстро заказы исполнить.

А вечером, попивая кофий у разрисованной печки, Генрих Клюк спросил с ехидцей у Корнелия де Бруина:

— Ну как, господин Бруин, не напали ли вы на след вологодских сокровищ? Помнится, вы дали слово…

— Не сразу, не сразу, господин Клюк, — ответил Бруин. — Но, признаться, кое-что уже сделано…

И прекрасная Анна подняла свои большие глаза на Бруина и улыбнулась ему.

4

Первым оказался готов заказ у Семена-деревяшника. Вырезал Семен из дерева фигурку воина на коне. В золоченых латах воин, в красной накидке, в руках копье, а вздыбленный конь под ним голубой. Залюбовался Бруин изделием — искусно вырезано.

— Но почему, — спрашивает у мастера, — конь голубой? Разве такие бывают?

— Были такие кони в старину, — объясняет Семен-деревяшник. — Знали таких наши деды и прадеды. Голубые кони в старину очень ценились.

Поблагодарил Бруин мастера за фигуру всадника. И еще ему плату добавил. Но только когда они с Ивашкой вышли на улицу, Бруин говорит:

— Работа очень хороша. Но никак не пойму, чем этот деревянный всадник нам поможет. Зачем он нам?

— Это всадник, — поясняет Ивашка, — не простой. Это воин-змееборец. А зачем он нам, я пока тебе не скажу. Подожди до завтра…

Принес Бруин деревянного всадника к себе домой, прислонил его к стене и сам лег спать — было уже под вечер. Спал Бруин тяжело. Чудилось ему во сне, что рядом какая-то опасность. Встать бы, схватить верную шпагу, но никак не мог он проснуться до утра…

А утром пришел к нему Ивашка, и Бруин, у которого после ночных кошмаров голова болела, с некоторым раздражением спросил:

— Так зачем же нужен этот деревянный всадник? Ты обещал сказать…

Ивашка помялся, помялся, а потом объяснил:

— Видишь, господин Бруин, у всадника конец копья в пепле измазан. А откуда пепел? Не знаешь? А я знаю… Было это сегодняшней ночью…

И начал Ивашка рассказывать, как сегодня в полночь летал над городом огненный змей — чудище поганое, крылатое, из пасти пламя. Почувствовал змей, что заколдованный клад кто-то хочет расколдовать. Не по нраву ему такое, и прилетел он, чтобы помешать. Кружит, кружит над крышами, все ниже опускается. Люди спят. Никто змея не видит.

Но не спит почему-то молодая девица Анна, дочь голландского купца Гутмана. Сидит она у окна, смотрит на месяц ясный — то ли мечтает, то ли грустит о чем…

Увидел ее огненный змей — и сразу про клад забыл, потому что красная девица для него прелестнее любого клада, желаннее всего на свете. Так вот увидел змей Анну в окне — влетел в трубу, обернулся красавцем королевичем и предстал перед ней. Испугалась Анна. А он говорит:

— Не бойся меня, красавица, а полюби. Видишь, как я красив. Пусть я буду тебе милее светлых звезд, милее зеленых трав, милее солнца красного, милее текущих и стоячих вод, милее отца родного, милее всего света вольного. — И произносит еще такое заклятие: — С этой поры думай только обо мне — при солнце и при утренней заре, при младом месяце и на ветре-холоде, на прибылых и на убылых днях. Думай об одном мне, а остальных забудь — отныне и до века!