Сказки и истории

Я давно уже заметил, что всякий разговор о еде неизменно приводит к тому, что ты вдруг начинаешь испытывать ужасный голод. Миссис Биль, конечно, покормила бы нас, но она уже ушла домой. Поэтому мы решили сами наведаться в кладовую, благо на ее двери не было никакого замка, если не считать большой деревянной щеколды, которая открывалась, если потянуть за привязанную к ее концу веревочку. Пол кладовой был выложен сырым красным кирпичом — это делается специально для того, чтобы имбирное печенье становилось мягче после того, как корзинка с ним постоит на таком полу. Осмотрев полки, мы нашил половину большого сладкого пирога и много маленьких пирожков с мясом и картошкой. Что ни говорите, а миссис Биль — на редкость толковая женщина; я знаю многих людей, которые гораздо богаче ее, но не имеют и малой доли ее здравого смысла.

Мы перетащили съестные припасы на кухню и устроили славный пир, причем ели, не садясь за стол, а стоя, как это делают лошади.

Затем нам пришлось выслушать Ноэля, который прочел вслух свою новую поэму. Она была очень длинной; начало ее вы уже знаете, а заканчивалась она так:

«Учтите на будущее, дезертиры:
Куда благороднее в красном мундире
На поле сраженья стоять как гора
За Короля и Отчизну — ура!»

Ноэль признал, что «ура» звучит чересчур жизнерадостно для концовки поэму о солдатах с такими несчастными лицами, какие мы видели у тех двоих сразу после ареста.

— Но здесь «ура» написано не про солдат, — пояснил он. — Это про Короля и Отчизну. Подождите секундочку, я сделаю дополнение, — и он написал следующее:

«P.S. — Солдаты, я к вам обращаюсь сейчас —
Слово „ура“ здесь совсем не про вас.
Я его здесь говорю и пою
Во славу Отчизне и Королю».

Дикки сказал, что последняя рифма неудачна.

— Ты не можешь петь «ура», — пояснил он свою мысль. После этого Ноэль все время, пока укладывался спать, распевал на разные лады «ура». Алиса сказала, пусть уж он лучше поет, чем скандалит. Впрочем, шума от его пения было не меньше, чем от приличных размеров скандала.

Перед сном Освальд и Дикки совершили обход дома и проверили все запоры на дверях и ставнях. Эту операцию каждый вечер обязан был проделывать глава семьи, которым в отсутствие папы был Освальд. На окнах второго этажа ставни отсутствовали, и вместо них просто опускались шторы. Уайт-Хаус — так называется дом мисс Сэндал — расположен не в самой деревне, а «в двух шагах» от нее, по выражению миссис Биль. Это первый дом, который попадает на вашем пути, если вы идете в деревню со стороны болот.

Совершив обход, мы напоследок заглянули под кровати и в стенной шкаф, проверяя, не прячется ли там ночной грабитель. Девчонки попросили нас заглянуть и под их кровати тоже — сами они на это не решились. Лично я считаю, что от такой проверки вреда может быть намного больше, чем пользы. Предположим, к вам в дом и вправду проник грабитель — тогда для вас же самих будет лучше не знать о его присутствии. Что толку, если вы вдруг обнаружите в стенном шкафу здоровенного детину, который к тому же наверняка будет вооружен до зубов? Нет уж, я предпочел бы оставаться в блаженном неведении — пусть себе тащит из дома все подряд, тем более что в доме, где царствует принцип «живи скромно; возвышенно думай» ночному грабителю трудно рассчитывать на богатую добычу. Возможно, именно поэтому мы до сих пор так никого и не нашли ни под кроватями, ни в стенном шкафу.

Наконец со всеми делами было покончено, и мы погасили лампы, оставив только одну — рядом с кроватью Ноэля, который не переносит темноту. Он утверждает, что в темноте живут такие особые гадкие твари, которые исчезают только при свете лампы или свечи. Переубедить Ноэля невозможно — научные доводы и здравый смысл ему одинаково чужды.

Затем мы с Дикки надели пижамы. Кстати, это Освальд упросил папу купить нам пижамы вместо ночных рубашек — в пижамах гораздо удобнее изображать клоунов, Вест-Индийских плантаторов и других персонажей, которые обычно ходят в просторных одеждах. Итак, мы надели пижамы, залезли под одеяла и очень быстро уснули.

В те минуты никто из нас еще не ведал о том испытании, которое готовила нам судьба в ближайшие ночные часы.