Сказки и легенды

- Уверяют в чем-нибудь, не имея на то никаких оснований, или плуты, или глупцы. Не правда ли?

- Д-да!

- Хотел ли ты обмануть меня, говоря, что я мудрейший из людей?

- Значит, ты не плут. Кто же ты в таком случае? Реши сам!

"Однако!" - подумал беотиец и сказал:

- Что ж мне было делать, когда ты ничего не говоришь! На что роза, если она не пахнет, и мудрец, если он не говорит?

Сократ улыбнулся.

- Прекрасно. Скажи: свойственно ли коню ржать?

- Я думаю!

- А быку мычать?

- И еще как!

- Барану блеять?

- Ну, еще бы!

- Что же, конь беспрерывно ржет?

- Зачем же!

- И бык не мычит беспрерывно?

- Конечно, нет!

- Но, может быть, беспрерывно блеет хоть баран?

- Тоже нет!

- Видал ли ты, чтоб конь заржал при виде коровы?

- Не бывает.

- Или бык замычал при виде овцы, или баран заблеял при виде лошади?

- Нет, нет и нет! - весело отвечал беотиец.

- Не ржет ли конь при виде лошади?

- Разумеется.

- А бык при виде коровы?

- Это всякому известно.

- А баран не начинает ли блеять тогда, когда увидит овцу?

- Верно.

- Одним словом, мы можем сказать, что конь ржет, бык мычит и баран блеет только тогда, когда видит себе подобных?

- Почему ж не сказать? Можно сказать!

- И из того, что правилу этому одинаково подчиняются и конь, и бык, и баран, не должны ли мы заключить, что это закон природы?

- По-моему, должны.

- Скажи, мудрец станет ли идти против законов природы?

- Не думаю!

- И отлично делаешь. Теперь ответь мне на один вопрос.

- Хоть на тысячу тысяч!

- Не думаешь ли ты, что мудрецу так же свойственно говорить мудрые вещи, как коню ржать, быку мычать и барану блеять?

- Я так и думаю.

- Прекрасно! Если конь ржет, бык мычит, а баран блеет только при встрече с себе подобными, то, значит, и мудрец должен говорить только с подобными себе. Какое же основание, друг, я имел заговорить с тобою?

И посмотрев на него с любовью, Сократ пошел дальше.

- Пусть меня разорвет Цербер! - воскликнул Акселос.

- Чтобы человека два раза подряд заставили самого себя назвать дураком! Это может случиться только с беотийцем, да и то в Афинах!

Через мгновение он, однако, подумал:

"А мудрость, оказывается, вовсе не такая трудная вещь!"

И чтоб развлечься после неприятного разговора, пошел к гетерам.

Гетера Хризис лежала на окне своего дома, с накрашенным лицом, чего требовало ее занятие, - и одетая в роскошные одежды, чего ее занятие не требовало вовсе.

- Иди смелее, красавец! - крикнула она Акселосу, когда тот остановился у ее порога.

Беотиец хитро улыбнулся.

- За что тебе платят деньги? - спросил он.

Гетера из окна оглядела его с удивлением с ног до головы.

- За то, что я женщина!

- Но не всем же женщинам платят деньги. Ты должна отвечать: за то, что я красива.

- Ну, за то, что я красива!

- Итак, в любви платят за красоту?

- Платят и за красоту...

- Стой, стой! Не отвлекайся! Иначе ничего не выйдет. Ты согласна: за красоту?

- Пусть будет по-твоему.

- Ты зовешь меня для любви?

- За чем же другим будет звать к себе гетера?

- Отвечай: да или нет?

- Да, да, да!

- И так как ты сама назвала меня красавцем, а в любви платят за красоту, то, значит, ты зовешь меня за тем, чтобы платить мне деньги!

Гетера расхохоталась так, что чуть не упала из окна. Беотиец глядел на нее, счастливо улыбаясь.

- Ну, вот, видишь теперь сама, что ты или мошенница, или дура!

- Что? Гетера вскочила.

- В Афинах оскорбляют женщину? И какую женщину?! Которая никому не доставила ничего, кроме удовольствия?! Слуги! Возьмите этого чужестранца, этого варвара, и киньте его куда-нибудь подальше от моего дома.

Два раба, нубийцы, с мускулами, которые, как толстые змеи, перевились у них на руках, схватили беотийца, отнесли на ближайший перекресток и кинули, как юноши кидают копье.

- Однако философия до добра не доводит! - подумал Акселос, поднимаясь и потирая локти, колени и лицо. И грустный пошел домой.

На следующий день он услышал на площади, что Сократ арестован, ночью его судили и присудили к смерти.

- Все за его философию!

- Однако я еще дешево отделался! - подумал беотиец, вспоминая о вчерашнем происшествии с гетерой.

И поспешил уехать в Фивы из города, где делаются такие странные вещи.

Друзья-фивяне собрались к нему в дом послушать чудес про Афины.

Он рассказывал им про величие Акрополя, мудрость ораторов и любезность афинских гетер.

- Но успел ли ты увидеть Сократа?

Акселос сделал печальное лицо.

- Друзья мои! Сократ беседовал со мною с последним перед тем, как его взяли, и прежде, чем умереть, пожелал научить меня своей мудрости!

Все глядели на него с благоговением.

- Ученик Сократа!

- Не знаю, как для кого, - но должен вам сказать, что мне это было совсем нетрудно. Я сразу понял все.

- Сократ знал, кого избрать!

- Акселос! - стали его просить со всех сторон с горящими глазами. - Передай и нам мудрость Сократа! Поговори, как Сократ!

Акселос поднял палец:

- Т-с! Друзья мои! Вы знаете, что сталось с Сократом? Вы хотели бы и для меня того же?

И все в ужасе переглянулись:

- Он, воистину, мудр!

С тех пор Акселос говорил только самые обыкновенные вещи, но все смотрели на него с благоговением.

- Если бы он захотел заговорить, как Сократ!

Но Эллада не для Сократов!