Сказки и легенды маори

Туреху увидел священную красную охру и отпрянул. Руаранги провел красной охрой по двери. Туреху застонал и выпрыгнул в окно. Руаранги в ярости прыгнул за ним. Он водил красной охрой по земле, а туреху перепрыгивал через священные полосы. Ему уже некуда было поставить ногу, только на марае оставалось еще немного места. Увидев, что все кругом покрыто священной краской, к которой он не смел прикоснуться, туреху одним прыжком взобрался на крышу дома Руаранги, с тоской оглядел каингу и запел прощальную песню, потому что он тоже любил Тафаи-ту. Жители деревни услышали голос туреху и с опаской выглянули из домов. В песне туреху слышались слезы, и они навсегда запомнили эту песню, прощальную песню, которую туреху спел маори.

Потом туреху спрыгнул на землю и при неверном свете луны исчез, как призрачная ночная бабочка.

Да, да, все это правда, говорят маори. Если вы проведете по двери красной охрой, в ваш дом никогда не заглянут туреху или патупаиарехе.

Руру

Однажды Руру и Каре-ава пошли на реку ловить угрей. Друзья захватили с собой дубинки из твердого дерева акеаке, чтобы глушить рыбу. Они медленно шли вдоль русла реки и наконец заметили у берега глубокую заводь, где лениво плавали угри. Руру подогнал их к Каре-аве. Каре-аве перебил угрей и выбросил на берег. Друзья без труда пересчитали свою добычу, потому что в заводи оказалось всего четыре угря.

Подойдя к следующей заводи, Руру и Каре-ава увидели, что там тоже плавают четыре угря. Они немного удивились, но быстро расправились и с ними. Однако это совпадение не на шутку встревожило Каре-аву. Он признался Руру, что ему страшно, потому что эти заводи — наверняка кладовые патупаиарехе, которые нарочно держат в каждой из них по четыре угря. Опасения Каре-авы только рассмешили Руру. Но Каре-ава больше не хотел ловить рыбу, я, поспорив еще немного, друзья разделились: Каре-ава возвратился туда, где они оставили одежду, а Руру пошел дальше.

Когда Руру подошел к следующей заводи, его кольнуло дурное предчувствие, потому что, нагнувшись над прозрачной водой, он увидел у самого берега четырех белых угрей. Но страх тут же прошел. Руру схватил одного угря и побежал к Каре-аве.

— Смотри, что я поймал! — радостно кричал он.

Каре-ава очень удивился, увидав белого угря. Но когда он узнал, что в последней заводи тоже было четыре угря, ему стало совсем не по себе.

— Сейчас же отпусти угря, — в тревоге сказал он. — Это наверняка угорь патупаиарехе, иначе ты не нашел бы три заводи подряд с четырьмя угрями. Если ты рассердишь патупаиарехе, нам не миновать беды.

Руру засмеялся.

— Я собираюсь съесть этого угря, — сказал он и, несмотря на уговоры друга, разжег костер, поджарил угря и съел.

Каре-ава сидел в стороне, ему очень хотелось полакомиться жирным угрем, но он не взял в рот ни кусочка, как Руру его ни уговаривал.

Каре-ава остался у костра, а Руру снова пошел за рыбой. В первой заводи, которую он нашел, угрей не оказалось, во второй тоже. Ни в одной заводи больше не было угрей, и Руру засмеялся про себя, представив, какое лицо сделает Каре-ава, когда узнает эту новость.

В реку впадал приток, и Руру дошел до его истока, но и тут ему не попалось ни одного угря. Близился вечер, под деревьями, нависшими над водой, становилось темно. Руру понял, что поиски угрей увели его слишком далеко. Ему пришло в голову, что он доберется до Каре-авы быстрее, если пойдет напрямик через лес. Но довольно скоро идти стало трудно: на каждом шагу путь преграждали колючие кустарники и ползучие растения. Руру не слышал больше журчания ручья и, как ни вглядывался, не видел отблесков костра, разложенного Каре-авой. Руру закричал в надежде, что Каре-ава услышит его. Издалека донесся ответный крик, но, к его удивлению, кричали сзади. Руру знал, что не мог ошибиться, выбирая направление. Он крикнул еще раз и еще раз, но ответ все время слышался сзади. Руру решил вернуться, идя по своим следам, но ему это было уже не под силу. Он натыкался на деревья, на пни с неровными краями, его тело раздирали колючки.

Наконец Руру вышел на поляну, и в тот же миг его окружили белокожие существа с когтистыми лапами. Они схватили его и понесли. В деревне на вершине холма, где очутился Руру, стражи ни на минуту не спускали с него глаз, а сам он жил будто в полусне, как все пленники патупаиарехе. Белокожие лесные жители любили красивых молодых женщин. Обычно они заботились о них и не обижали. Но Руру приходилось терпеть множество мучений. Патупаиарехе растирали его ладонями и ступнями ног, отчего его тело заросло мхом и лишайником. Волосы у него выпали, он стал совсем лысым. Прошло немало времени, прежде чем Руру разрешили бродить по лесу и собирать ягоды. Патупаиарехе давали Руру угрей и птиц, но они не знали огня, а Руру не мог есть сырую рыбу и мясо.

Каре-ава всю ночь напрасно ждал друга. Утром он долго ходил по берегу реки, звал его. Он нашел трех белых угрей, которых Руру не тронул, но сам Руру исчез. Измученный Каре-ава вернулся в каингу и рассказал, что случилось: Руру, как он думал, обидел патупаиарехе, они поймали его и убили.