Сказки и легенды

– Да я не воровать у тебя пришла! – отвечала Совесть. – Я Совесть!

– А по закону ты развратная женщина. Ясно сказано: «Если женщина ночью является к постороннему мужчине, – считать ее развратной женщиной и сажать ее в тюрьму!» Ты развратница, значит, если не воровка?

– Какая я развратница! – воскликнула Совесть. – Что ты?!

– Ах, ты, значит, не развратница и не воровка, а просто не хочешь исполнять законов? В таком случае и на это закон есть: «Кто не хочет исполнять законов, – считать того беззаконником и сажать в тюрьму». Гей, люди! Заколотить-ка эту женщину в колодки, да посадить за решетку на веки вечные, как развратницу, подозреваемую в воровстве и уличенную в явном неповиновении законам.

Наколотили Совести на руки колодки и заперли. С тех пор она уж, конечно, ни к кому больше не является и никого не беспокоит. Так что даже совсем про нее забыли.

Разве иногда какой грубиян, недовольный мандаринами, крикнет:

– Совести у вас нету!

Так ему сейчас бумагу покажут, что Совесть под замком сидит.

– Значит, есть, если мы ее под замком держим!

И грубиян смолкнет: видит, что действительно правы! И живут люди с тех пор спокойно, спокойно.

Гусляр [36]

Богдыхан Дзин-Ла-О, да будет его память священна для всего мира, который только носит косы, – был мудрый и справедливый богдыхан.

Однажды он призвал к себе своих приближенных и сказал им: – Я хотел бы знать имя величайшего злодея во всем Пекине, – чтоб наказав его примерно, устрашить злых и поощрить к добродетелям добрых.

Придворные поклонились в ноги и отправились. Три дня и три вечера ходили они по Пекину, посещали базары, чайные дома, курильни опиума, храмы и вообще места, где толпился народ. Внимательно прислушивались.

А на четвертый день пришли к богдыхану, поклонились в ноги и сказали:

– Мы сделали все, что нам только позволяли наши слабые силы, чтоб исполнить твою небесную волю. И исполнили.

– Знаете ли вы теперь величайшего злодея в Пекине? – спросил богдыхан.

– Да, повелитель вселенной. Мы его знаем. – Его имя? – Тзянь-Фу.

– Чем же занимается этот негодяй? – воскликнул, вскипев благородным негодованием, богдыхан.

– Он играет на гуслях! – ответили посланные.

– Какие же преступления совершает этот гусляр? Он убивает людей? – спросил богдыхан.

– Нет.

– Он грабит?

– Нет.

– Он крадет?

– Нет.

– Да что же, наконец, такое невероятное делает этот человек? – воскликнул богдыхан, теряясь в догадках.

– Ровно ничего! – ответили посланные. – Он только играет на гуслях. И славно играет, надо сознаться. Сам ты, владыка солнца и повелитель вселенной, не раз изволил слушать его игру и даже одобрять ее.

– Да, да! Теперь я припоминаю! Гусляр Тзянь-Фу! Припоминаю. Отличный гусляр! Но почему же вы считаете его величайшим злодеем в Пекине?

Придворные поклонились и отвечали:

– Потому что его ругает весь Пекин. «Негодяй Тзянь-Фу»! «Мошенник Тзянь-Фу»! «Злодей Тзянь-Фу»! – только и слышишь на каждом шагу. Мы обошли все храмы, все базары, все чайные дома, все места, где толпится народ, – и всюду все только и говорили, что о Тзянь-Фу. А говоря о нем, только и делали, что его ругали.

– Странно! – воскликнул богдыхан. – Нет, тут что-нибудь да не так!

И он решил сам расследовать загадочное дело. Переоделся простолюдином и в сопровождении двух тоже переодетых телохранителей отправился странствовать по улицам Пекина. Он пришел на базар.

Утренний торг кончился, торговцы складывали свои корзины и болтали между собой.

– Негодяй этот Тзянь-Фу! – кричал один из торговцев. – Он опять вчера вечером на празднике, по случаю новолунья, играл печальную песню. Что бы ему сыграть что-нибудь веселое!

– Да как же! Ждите! – злобно захохотал другой. – Разве этот негодяй может играть веселые песни! Вееел тот, у кого душа бела, как цветок чайного дерева. А у этого мошенника душа черна, как тушь. Вот он и играет печальные песни.

– Как только не повесят такого злодея! – воскликнул кто-то в толпе.

– Его надо распилить тупой пилой пополам, и непременно вдоль! – поправил сосед.

– Нет, привязать к двум лошадям за руки и за ноги и так разорвать!

– Посадить в мешок с давно не кормленными кошками!

И все кричали:

– Злодей Тзянь-Фу! – Негодяй Тзянь-Фу! – Как его терпит земля!

Богдыхан пошел в чайный дом.

Посетители сидели на циновках и пили чай из крошечных чашечек.

– Добрый день, добрые люди! Пусть души предков шепчут вашим душам хорошие советы! – приветствовал богдыхан, входя и кланяясь. – Что новенького в Пекине?

– Да вот мы только что без тебя говорили о негодяе Тзянь-Фу! – сказал один из присутствовавших. – А он сделал что-нибудь? – спросил богдыхан. – Как? Разве ты не слышал? Весь город говорит об этом! – воскликнули все кругом. – Вчера он нечаянно зацепил ногтем не за ту струну и взял неверную ноту! Негодяй!

– Что это был за ужас! – воскликнул один, делая вид, что корчится.

– И его еще не повесили! – Не растерзали!

И все, возмущенные до глубины души, восклицали:

– Негодяй Тзянь-Фу! – Мошенник Тзянь-Фу! – Злодей Тзянь-Фу!

Богдыхан пошел в курильню опиума. Там стоял страшный шум.

– Что случилось? – спросил богдыхан.