Давно когда-то жили-были гуси. Прилетели они издалека, из теплых земель. Вот прилетели они весной. По краям тундры еще снег был, а посередине уже растаял. Начали гуси делать гнезда. Снесла гусыня несколько яиц. Потом уж птенцы вывелись. Мать начала их кормить и растить. Птенцы росли быстро. Стала мать учить их летать. Один птенец никак не может летать, крылья у него не растут. Стали мать с отцом думать. Уже морозы начались, а у него все крылья не вырастают. Долго думали: что же делать? Ничего не могли придумать. Решили оставить его одного в тундре.
Уже травка сохнет, вянет, с деревьев сухой лист падает. Собираются гуси в дальний путь. Лететь готовятся. Один только гусенок сидит в сторонке, на мать и брата смотрит.
— Оставайся здесь, нет ведь у тебя крыльев. Нам уж лететь пора. Завтра еще до света улетим.
Проснулись гуси ночью, замахали крыльями, полетели. Только казарочка одна посреди озера осталась. Сидит и причитает:
— Казарка я, казарка бескрылая! Очень мне холодно, очень я мерзну!
А гуси все дальше и дальше летят. Услышала мать причитания дочки, сказала:
— Хорошо, красиво мое дитя причитает. Больно моей душе, давайте воротимся!
Вернулись. Увидела казарочка подлетевших гусей, сильно обрадовалась. Переночевали они со своей казарочкой, наставляют ее:
— Не причитай! Неужели мы тоже с тобой замерзать должны? Что же нам с тобой делать?
Проснулись еще до света и опять улетели. Снова казарочка посреди озера одна осталась. Сидит и плачет:
— Казарка я, казарка бескрылая! Очень мне холодно, очень я мерзну!
Уже совсем гуси из виду скрылись, а мать все слышит, как ее дочка причитает.
— Бедняжка! Давайте вернемся! Уж лучше все вместе замерзнем.
А муж уговаривает:
— Что ты делаешь? Неужели будем из-за нее замерзать? Уж если она такая уродилась!
Опять воротились к казарочке. Увидела она мать с отцом, очень обрадовалась. А тут уже забереги236 сделались. Подошла казарка к матери и сказала:
— Зачем из-за меня вернулись? Пусть уж я одна замерзну!
Очень больно душе дитя одно оставлять. Мать решила: «Сходим к Синаневт и Эмэмкуту, попросим, не возьмут ли казарочку к себе в дети».
Пришли к Эмэмкуту и сказали:
— Мы к вам пришли. Вот уж холодно становится, а мы не можем улететь!
— Из-за чего не можете?
— Наше дитя здесь останется, бескрылое оно. Плачет! Возьмите его себе!
Согласился Эмэмкут взять к себе казарочку.
— Возьмем! Когда улетаете?
— Ночью еще до света улетим!
Пришли к казарочке, сказали:
— Завтра к тебе Эмэмкут придет, иди к нему: он тебя будет воспитывать. Может, кто другой придет, так к нему не ходи. Мы завтра улетим. Если и причитать будешь — все равно не вернемся!
Улетели гуси. Казарочка опять запричитала на озере, а озеро уже совсем льдом затянулось. Мерзнет казарочка и причитает:
— Казарка я, казарка бескрылая! Очень мне холодно, очень я мерзну!
— Бедняжечка наша осталась! Мерзнет; холодно ей, — говорит мать.
Очень далеко улетели гуси, но все слышат, как их дитя причитает. И все-таки не вернулись.
Вышла лиса из норы, услышала: кто-то причитает.
— Ого! Кто это? Где это так громко кричат?