Сказки из кошмарного сундучка

В Семье меня встретили с распростёртыми объятиями. Я, как и следовало прилежному ученику, воспользовался расположением членов Семьи и быстро получил высший допуск к знаниям, а затем и к участию в отправлении ритуалов. Тогда я учился на первом курсе, сейчас был бы на четвёртом, если бы не одно "но". С четвёртого курса меня отчислили по вымышленной причине формальной академической неуспеваемости. Настоящим поводом послужила моя смелость в противостоянии с институтскими авторитетами. На семинаре по португальскому языку я сцепился с преподавателем, оспаривая его произношение, называя его деревенским, отсталым и пошлым. Он меня не любил, знал каких взглядов я придерживался, и, как старый, коммуняка считал, что я исповедую идеи неонацизма. Разубеждать невежду мне было не с руки, но вот посмеиваться над ним, доводить провокационными телегами до белого каления, нравилось. В тот раз наша перепалка зашла чуть дальше нашего обычного спора, переросла в перебранку и окончилась рукоприкладством. Я с ним сцепился и навалял шестидесятилетнему старикашке по кумполу. Он затаил обиду, отследил мою единственную неудачу на экзаменах, подстроил повторный апсет на пересдаче и меня отчислили. Старый сучок, но не беззубый. Я его понимаю и обязательно с ним рассчитаюсь – любезность за любезность. Фигурально выражаясь, он мне выколол глаз, я ему выколю оба.

Москва, город золотого тельца, как нельзя лучше подходила на звание столицы царственного Козла. Город Тьмы со дня своего основания притягивал авантюристов со всего света, и в начале двадцать первого века окончательно превратился в источник нашей силы. Многие простые москвичи очень бы удивились, узнай, насколько нас стало много и какое влияние мы приобрели. Бизнес, политика, культура – везде читалось присутствие его слуг – зрячих. Щупальца Левиафана проникли в элиту общества; для общего прорыва не хватало решительного рывка и, соответственно, Книги Мёртвых, чтобы изношенные одежды Христианства вместе с морщинистой, престарелой кожей теории самопожертвования личности для общего блага пали, а обновлённый человек, не стесняясь своего обнажённого естества, выбрался бы за границы безнадёжно отставших от прогресса норм морали.

Одной из приятных составляющих моей жизни были частные вечеринки – только для избранных. Их часто устраивали наши адепты из богатеньких. Некоторые начинались как черные мессы, когда хотели совместить приятное с полезным, а чаще просто происходили плотские встречи удовлетворения. Надеюсь, вы понимаете, о чём я говорю.

В тот раз собирал компанию зрячих в своём загородном особняке племяша одного скандально известного художника, ушедшего из жизни жутчайшим способом (из него сделали мясной «шиворот на выворот») и оставившего единственному родственнику все имущество, плюс круглый счёт в банке в придачу. Круг общения зрячих широк и не ограничивался только Семьями, в него входили многие, как из самых привилегированных слоёв общества, так и откровенные маргиналы. Главным критерием отбора адептов, с пришедшей из веков мудростью, стала приверженность его-нашему-своему курсу. Вот где настоящие равноправие, граждане скептики. Племяша считался сочувствующим (он прожигал жизнь), ни в каких Семьях не состоял, но охотно предоставлял помещения под наши сборища, а иногда участвовал в черных мессах в качестве привилегированного действующего лица – гостя – полового активиста.

Лично я с племяшей знаком не был, и поэтому приглашения от него на прямую не получил, зато его получили мои знакомые – правильные музыканты из группы "Потерянный Ад", для которых я написал пару текстов их забойных песен.

Три этажа роскоши скрывались за высоким кирпичным забором. Приличествующих дому размеров, вылизанный ландшафтными дизайнерами участок, огромный бассейн, гостевой домик, баня – всё входило в обязательный набор для тех, кто имеет деньги и умеет их тратить. Изобилие дорогих сортов алкоголя, сшибающих с ног мягко и ненавязчиво, препараты, растормаживающая желания, снимающая условности и соответствующая обстановке музыка. На вечеринку в стиле торжества личности над посредственностью повседневности пригласили две музыкальных группы, одна – это мои знакомые, и другая – выступающая под названием "Гвоздь в твой Гроб". «Гвозди» выступали первыми.

Тусовались мы в основном на первом этаже, там стояли несколько диванов и столиков с напитками и дурью, на полу лежали подушки, волчьи шкуры, пледы. Музыканты пристроились у камина, протянули провода, подключили аппаратуру и пока все разогревались стимуляторами, рубанули свой хит – "Чёрные розы":

Я подарил тебе четыре розы

Четыре символа любви

Без стиля готики счастливой прозы

Ты не поймёшь моей души

Ты холодна, полна угрозы

Ты молчаливая моя

И я люблю твои занозы

Которые гноят меня

Тебя все бросили. Уроды!

Один лишь я тебе служу

Оплодотворю, приму и роды

Я сильно так тебя хочу

Отколупаю крышку с гроба

Сниму трусы и на тебя

Ты умерла моя зазноба

Но для меня всегда жива

Мои четыре чёрных розы

Подарок мой, за анус твой

При жизни ты меняла позы

Но не туда и не со мной

Из вони выйдет наш ребёнок