Сказки из омшаника

– Это Шарик? – подумала она и повернула в сторону голоса. Она увидела, что пёс стоит среди веток, подбежала и еле успела остановиться, чтобы не упасть в большую яму.

– Спасите! – крикнула Копа.

– Я здесь! Как ты туда попала?

Агния легла и протянула руку, до подруги было слишком далеко.

– Я круглая дура! – воскликнула Копа.

– Сообщу Зору, я быстро!

Зор уже начал звать Агнию, потеряв её из виду. Он в очередной раз оставил Прова у дерева, за что получил новую порцию обзывательств, и подбежал к яме.

– Ага, снимай плащ, будем связывать вещи и вытаскивать, – бросил он, снимая джинсы. – Я такими темпами голышом останусь.

Зор спустил импровизированную верёвку Копе и вытащил девушку из ямы. Но когда она уже стояла одной ногой на траве, связанная одежда выскользнула из рук и полетела в яму. Зор подхватил Копу и с сожалением посмотрел на лежащие на дне ямы вещи.

– Одежда ещё есть, – сказала Ага, глядя на Прова.

– Больше спускаться туда не будем, – ответил Зор.

– Простите, я не смогла помочь, – виновато произнесла Копа.

– Давай держаться вместе, – ответил Зор. – Перебежками, мы доберёмся до деревни.

– Шарик второй раз спасает меня! – приговаривала Копа, обнимая и целуя собаку в обе щёки.

– А с тобой мы квиты, – вставил Зор.

– Копушечка, как я испугалась за тебя, – искренне сказала Ага.

Зор взвалил на себя Прова и сделал пару шагов. Вдруг между елей, словно дед мороз, показался Окул. Агния радостно закричала. Дедушка невероятно обрадовался, но сначала отругал внука, за то, что они отправились в такой опасный путь одни, потом насмешливо поинтересовался, почему его внук в одних трусах и ботинках, а после похвалил за то, что все здоровы.

Прошёл один день. Прова доставили в сарай на носилках, которые принёс Окул из дома. Бабушка Мария оказала ему первую помощь и отправилась спрашивать у соседей, не обитает ли где поблизости врач. Зор и дед отдыхали и разговаривали на завалинке дома.

– Внучек, я согласен вернуться домой, – произнёс Окул.

– Как бабушка смогла убедить тебя? – удивился Зор.

– Она может летать, помогать своим живым родственникам. Я всего этого здесь делать не могу. Мне нужно сначала умереть в нашем мире, чтобы существовать тут наравне с остальными.

– Дедушка, – подозрительно продолжил Зор, – не хочешь ли ты сказать, что задумал вернуться, чтобы погибнуть?

– Нет, нет, внучек. Ты неправильно меня понял, – Окул поспешно объяснил. – Я ещё по дочке соскучился, то есть по твоей маме. Поживу с вами пока не придёт естественное время покинуть живых.

– В таком случае, я рад.

– Но я по-прежнему думаю, что выхода отсюда нет, – вздохнул дед.

– Мы могли опоздать, – развёл руками Зор. – Булькающие оборотни не дают о себе знать.

Копа бегала по двору с Шариком и учила его подавать лапу. Агния лежала в темноте на печке и плакала, рассуждая, что всё напрасно: дни летнего солнцестояния закончились, они ещё здесь, и она больше никогда не увидит солнышко и родных. Из тёмного угла вышла курица с лысой головой, из которой вертикально торчало только одно перо.

– Я, Сабруля, – представилась она.

– Очень приятно, Агния, – девушка вытерла слёзы. – Мы вас так ждём.

– Выйдете во двор, попрощайтесь с Марией и псом, теперь, когда вы все собрались в одном месте и согласны покинуть этот мир, мы можем вернуть вас домой.

С этими словами булькающий оборотень растворился в воздухе. Агния спрыгнула с печи и, что есть духу, побежала сообщать всем радостную новость.

– Что значит попрощаться с Шариком? – Копа в изумлении смотрела на Агу.

– Копа, курица сказала… ты же знаешь, что Шарик, он уже был здесь, когда мы пришли, получается… он мёртв… как и бабушка Мария…

– Ага, о чём ты говоришь? – Копа продолжала непонимающе хлопать ресницами.

– Он хромает… может его сбила машина… Я не знаю, – Ага посмотрела на Зора, в поиске поддержки. Он как раз приближался к девушкам.

– Мы уходим, – сказал он. – Пёс не может пойти с нами, и мне тоже очень жаль.

Копа посмотрела на них, потом на Шарика. Собака сидела у ног девушки и глядела на хозяйку, наклонив на бок голову и протягивая лапу.

– Да вы что? Да как же? А как же он без меня?

Копа села на траву и расплакалась. У Агнии тоже потекли слёзы по щеке.

– Вы взгляните, он же живой! Вы не видите, что ли?! Мой красавчик. Не отдам! Жив он, слышите!

Она схватила пса и, рыдая, уткнулась головой ему в шею, закрыла глаза и стала гладить мягкую шерсть. Шарик ничего не понял и в ответ облизал ухо Копы.

С яблони спрыгнули Пуховая и Махровая и стали обматывать всех красной шерстяной нитью. Допрыгали до сарая и обвязали лежащего Прова. Бабушка Мария стояла в стороне и грустно улыбалась. Зор помахал ей рукой, осознавая, что момент прощанья всегда сложный, и он с трудом сдерживает комок в горле. Вдруг Копа почувствовала, что гладит пустоту. Она открыла глаза и обнаружила, что сидит на залитой солнцем лужайке во дворе дома Зора. Агния оглянулась вокруг, с восторгом понимая, что они вернулись. Дедушка побежал в сторону входной двери, а за ним и Зор. На порог вышла мама Зора, вскрикнула от радости и обняла отца и сына.

8