Сказки из Скородумовки. Чурочки березовые (СИ)

Власик и Протасик, рыча, катались по земле, обхватив друг друга мощными ручищами.

- Ой, с ума спятили, - раскричалась Гостюшка. - Сейчас поубивают друг друга. Ой, что делать-то?

- Бейте друг друга, колотите, пока мясо с костей не отлетит, - потирал руки Змей.

Но Власик и Протасик неожиданно быстро вскочили на ноги, один крепко обхватил Змея, чтоб тот и пошевелиться не мог, силой опустил его на колени перед пнем, другой сунул красиво заплетенную бороду колдуна в щель на пне и вытащил клин.

- Елозь на коленках, - усмехнулись парни, проверили стариковы карманы, нет ли в них чего острого, чтоб бороду не смог обрезать.

Старик побагровел, жилы на лбу вздулись.

- Проклятущие, - зашипел он, - над кем, дурни деревенские, шутить вздумали.

- Злой какой, - удивился Власик, - ругается.

- Невоспитанный, - покачал головой Протасик, - сердитый. Постоит на коленочках, нравом переменится, добрый станет, ласковый, у нас прощения попросит, тогда только освободится.

Не успело солнце склониться к верхушкам деревьев, а скородумовские побежали в лес. Первой посмотреть на позор колдуна торопилась рыжая Полька.

- Ишь, - злорадствовала девка. - Так ему вралю старому и надо. Сёмка-то на меня и глядеть не хочет, а старик обещал, что замуж выйду!

- Ха-ха, - закатывались бабы, - шею-то по-гусиному вытянул.

- Ползай на коленках, - гоготали мужики, - а то наших баб и девок с ума своим гаданием свел.

Три дня и три ночи без еды и питья просидел Змей около пня. Каждое утро, Власик и Протасик проведывали старика.

- Говори, как отцов наших расколдовать?

Змей поворачивал в их сторону голову, плевался и не отвечал.

На четвертое утро осунувшийся, еле живой Змей прошептал пересохшими губами:

- Водицы испить дайте.

Власик отправился к роднику, зачерпнул берестяным ковшиком холодную воду, принес Змею и напоил его.

Змей сделал несколько глотков, прокашлялся и сказал:

- Ступайте к сестре моей Диве, она их расколдует.

- Диве? - переглянулись Власик и Протасик, - имечко знакомое. Знавали мы одну - жаба- жабой, - и потопали к избушке.

- Бум! Бабах! - раздавались мощные удары в дверь.

- Выпуститя! Выпуститя! - верещала Дива. В окне на мгновение показалась ее всклоченная голова и снова исчезла.

- Спаситя! Помогитя!

- Ишь, лютует, - покрутил головой Власик.

- Сердится, видать, недовольна чем-то, - поддакнул Протасик.

- На волюшку захотела, - усмехнулись парни, - по травушке побегать.

В избушке послышался яростный вой.

- Плачет, - сочувственно вздохнул Власик и убрал кол, подпиравший дверь.

Вопль в избушке нарастал, дверь распахнулась от сильнейшего удара и беспомощно повисла на одной петле, что-то чёрное, лохматое кубарем вылетело из избушки, скатилось с крылечка прямо под ноги Власика и Протасика.

- Видал как встречает, - довольно ухмыльнулся Власик, - в ножки кланяется.

- Ох, - баба ошалело завертела головой, - вырвалась-таки. Вырвалася!

- Дива, ты ли это? - захохотали Власик и Протасик, - гадать вздумала. Ах ты, жаба. Вот не думали, что придётся с тобой свидеться. А гривна с серёжками твои где? Хоть бы надела, глядишь, опять красавицей стала. Небось, когда на козле ехала, всё и растеряла!

- У, лиходеи, - шипела Дива с ненавистью поглядывая на парней, - зачем отца моего, Горына погубили.

- Это не мы, - отказались Власик и Протасик, - это Мрак Ненасытный. Так папаша твой, видать несвежий был, помер Мрак, рассыпался пылью. Ты вот что, Дива, если не хочешь, чтобы братец твой с голодухи помер, расколдовывай наших отцов. А то один петухом кричит, другой как курочка квохчет.

Лицо Дивы пошло болотной зеленью, хитро сморщилось.

- Сначала Змея освободите, а я вам обещаю отцов ваших расколдовать.

- Какого еще Змея? - удивились Власик и Протасик.

- Братца моего Змея Горыныча.

- Иди, Дивушка, освобождай братца своего. Он вокруг пня на коленочках елозит, спинушку согнул, шейку вытянул. Да ты не думай, что обмануть нас сможешь, на каждую твою хитрость у нас своя мудрость найдется.

Власик и Протасик засвистели и зашагали домой, а Дива, поднявшись с земли, и отряхнув юбку, топнула ногой и прошипела:

- Чурбаны неотесанные, - и тут же захохотала, завертелась на одном месте, весело припевая - чурбаны, чурбаны. Чурки березовые. Будете локотки кусать, невежды деревенские, да поздно. Улетят вороны в синее небушко, не вашими ручищами, в земле испачканными, их ловить.

Поутру в Скородумовке раздался дружный бабий вой. Бабы выскакивали из изб, хватали себя за волосы, падали на траву, катались и кричали:

-Ой, горе, ой пришла беда, откудова не ждали.

Лишь бабка Настасья, жившая совсем одна, не понимала, что происходит. Она протягивала дряблые, покрытые веснушками руки к соседкам, теребила их за одежду и спрашивала: - Чево стряслось-то?

- Уйди, старая, - ревели бабы, - беда у нас великая.

Рыдая и воя, бабы доили коров, выгоняли их в стадо, пасти которое взялась одна из женщин, топили печи, варили похлёбку и время от времени истошно вскрикивали:

- Прилетела беда черной птицей, закрыла белый свет крылами, ох, горе горькое.