Сказки из Тени, или Записки Пустоты

– Ох, если бы не эти шрамы, – томно вздыхала наша певичка, теребя кудрявый черненый локон на своей пухлогубой, большеглазой головке, Ниночка – учитель пения. По этой красивой легкомысленной особе вздыхали все ученики старших классов нашей, довольно средней школы. Мне было всего двенадцать, и я еще так мало понимал этот мир, но чувствовал, что даже в этом мире, где все взрослые лгут, а дети ничего не понимают, есть что-то настоящее…, и сколько лет тому, кого хочется назвать другом, совершенно неважно.

Почему я считал Кинг-Конга своим другом?

Вряд ли это легко объяснить… Это, и не нужно объяснять. Просто друг, ты это знаешь, и он это знает. Вы равны. Как я мечтал, чтобы он был моим отцом, кажется, он то же хотел, чтобы у него, когда – ни – будь, был сын, такой как я…

– У тебя все будет хорошо, Кирюша…

Настоящий друг, это когда тебе плохо, он рядом, когда тебе хорошо, ты хочешь поделиться с ним этой радостью. Когда его нет рядом, ты все равно знаешь, что он есть, твой друг. Таким человеком, для меня был Кинг-Конг.

Когда я узнал о его смерти, то не поверил, просто не хотел верить. Тогда мне стукнуло семнадцать, я уже многое понимал, но, это вовсе не значит, что хотел принимать, этот мир таким, каков он есть.

Дело было так… В нашу школу привезли две тонны оконных стекол для капитального ремонта, и конечно же ни какие районовские сметы не учитывали грузчиков, для того, чтобы это самое стекло разгрузить. Тогда, в нашей довольно средней школе, главенствовала сильно пьющая директриса, попавшая на столь ответственный пост то ли случайно, то ли в качестве наказания, понижением с ведущей партийной должности. Эта неопрятная женщина с вечными кругами у глаз, приказала отправить на разгрузку стекла школьников младших классов, а наш учитель русского и литературы, Кинг-Конг, в силу тонкости и хрупкости своего душевного мира, не мог позволить свершится столь вопиющей несбалансированности реалий, поэтому решил сам лично выгрузить – все две тонны чертово оконного стекла…

Никто не знает точно, что же тогда случилось, но все две тонны проклятого оконного стекла рухнули прямо на Кинг-Конга, а за его спиной стояли несколько младших школьников, все-таки пришедших помочь, кроме учителя русского языка и литературы, моего друга, не пострадал никто. Он взял на себя все, совершив небывалый подвиг нечеловеческой отваги и силы, не замеченный совершенно ни кем. Удерживая эту сползающую с кузова грузовика стеклянную махину. После своего неоцененного геройства он жил еще сутки, находясь в коме. В итоге, сильно пьющую директрису выгнали, но без скандала, заменив ее пожилым худощавым дедулькой в толстостенных очках, которому тоже было насрать куда катится наша школа, но он не пил…. А Кинг-Конга схоронили по тихому, на одном из центральных кладбищ нашего северного города.

И еще про его сказку, ту самую, которую я рассказал тебе выше, о человеке, купившем свой сон, ты помнишь… Сегодня мне бы очень хотелось задать вопрос, не своему учителю русского языка и литературы, а тому человеку, Ивану, Иван-сану:

– Почему ТЫ, молодой и сильный, не стал искать ЕЕ (Эльгу) дальше, а по-слюнтяйски отправился жевать свою никчемную жизнь, как вилок зеленой капусты, бесплатно отданный дряхлой старухой – судьбой? Я хочу на него закричать, может даже ударить, а он тупо, по бараньи, пялится в мои глаза, так долго, что на протяжении своих сегодняшних, теперь уже двадцати шести лет, я его наконец понимаю… «Кто же знает, куда ОНА могла его привести в ту роковую ночь, там во второй половине незаконченного сна, вполне вероятно была обычная БЕЗДНА, Дорога в Никуда. Ведь Эльга умерла. Он знал об этом, но, так – же как и я не хотел верить. Ведь легче было просто поверить в существование незаконченного сна и своей личной неполноценности, или возможную хорошую концовку, чем в неотвратимость свершившегося.

Второго моего настоящего друга звали просто – Леха… Его судьба была не столько ярка, но не менее трагична. В чем-то, она по существу напоминала событийную реальность принятую Кинг-Конгом. Он, тоже стал жертвой чей – то халатности, бездумного эгоизма, или просто несчастного случая. Александр погиб в армии, избежав горячих точек и стрельбы, он попал в самые суровые российские войска – стройбат… Они с другими бойцами возводили очередную дачу очередному армейскому генералу, когда плохо закрепленное бревно, соскользнув, ударило Леху-Александра по голове – прямо в висок, став по заключению доктора – контрактника, причиной Лехиной смерти. По другой, не официальной версии, его просто насмерть забили злобствующие деды.