Сказки Круговерти. Право уйти

Поэтому оборотню ничего не оставалось, как согласиться. И еще потешить себя надеждой, что по возвращении домой жена не превратит его в пружинный матрац, как обещала. А что, такое вполне может статься! Ей, чародейке черт знает в каком поколении, такой финт ушами сделать – что гному стакан самогону хлопнуть. Расколдует потом, конечно, но понервничать заставит изрядно. Да пусть бы и в матрац. Сейчас бы домой вернуться, а там хоть потоп. Ну, может, дети, соскучившись по блудному отцу, в обиду не дадут. Даниэль невольно улыбнулся, вспомнив дочерей. «Колдовской питомник», как он в шутку называл свою семью и не уставал подшучивать, что только у судьбы могло хватить чувства юмора окружить потомственного оборотня сразу тремя, и тоже потомственными, чародейками.

Посидев с минуту, капитан чистильщиков поднялся и направился в конюшню. Так и есть, лошадь мэтра Криэ все еще на месте. Долгое отсутствие демонолога уже начинало беспокоить Даниэля. Заметив проходившего мимо Збышка, оборотень окликнул его.

– Пойду прогуляюсь, – сообщил он к вящему неудовольствию заместителя, – ты за старшего.

– Кэп, а…

– Я скоро вернусь, не вздумай отправить кого-нибудь на поиски. В отличие от меня, остальным здесь заблудиться – раз плюнуть. Шмотки подержи, – добавил он, скрываясь в дальнем закутке конюшни и несколько секунд спустя появляясь оттуда уже в звериной ипостаси. Збышко подобрал неряшливо брошенную одежду и неодобрительно покачал головой…

* * *

– Не кажется ли вам, друг мой, что вы несколько перегибаете палку? – иронично осведомились над головой у Хельги. Демонолог едва пришел в себя, но заявлять миру о себе, а тем паче о своем недовольстве оным, не спешил. В затылке поселилась тянущая боль, виски ломило, как после ментальной атаки. Руки и ноги затекли почти до полной нечувствительности. Маг чуть шевельнул кистями, и те тут же наполнились противным покалыванием. Похоже, что он связан, а точнее, прикручен к стулу, или на чем он там сидит? Судя по обрывкам мыслей, смрадным душком расползшихся вокруг, демонолог тут не один, где бы это «тут» ни было. Да и обращались сейчас, как оказалось, вовсе не к нему.

– Какая вам, к черту, разница, Гадес? – раздраженно буркнул в ответ барон, недовольно посматривая на пленника, который все никак не решался прийти в себя.

– А что скажет ваш сын, когда узнает, какой ценой ему возвращена жизнь и здоровье? – продолжил насмешничать тот, кого назвали Гадесом.

Хельги разобрал, как возле него в ярости заскрежетали зубами.

– Он об этом не узнает, – глухо выдохнул Тарница, – никогда!

Демонолог внутренне подобрался и, сконцентрировавшись, что оказалось не так-то просто после удара по голове, коснулся сознания барона.

«…Ну и помойка!.. – подумал Криэ, методично перерывая мысли своего пленителя. – Похоже, что не все так ладно в датском королевстве…»

Из разрозненных обрывков, плававших в грязном месиве злости, ненависти, ярости и страха, демонологу все же удалось собрать нехитрую мозаику происходящего. Без лишних подробностей, но вполне ясную. Кажется, старший сын господина барона не совсем разделяет политику своего батюшки, и более того, будет категорически не согласен с тем, чтобы ему помогали посредством чужих жизней вообще и младшего брата в частности.

«Так вот кто этот рыжий паренек, путешествующий вместе с менестрелем и ее одноглазым товарищем, – младший сын господина Тарницы… Выходит, из-за него и заварился весь сыр-бор. Мальчишка сбежал из дому, а батенька кинулся в погоню с явным намерением хорошенько проучить не только неслуха, но и его случайных попутчиков», – разобрался Хельги. Вынырнув из мыслей барона, демонологу немедленно захотелось сунуть голову под кран с холодной водой, дабы смыть дрянное ощущение, оставшееся после ковыряния в чужих мозгах. Но, к счастью, полученная столь малоприятным образом информация натолкнула Криэ на некоторые интересные мысли, а ради этого можно и потерпеть…

– Мэтр, полно вам притворяться, – в этот раз Гадес обратился уже к магу, прервав тем самым его размышления. – Сидение с закрытыми глазами не принесет пользы ни нам, ни вам.

– Подите к черту, – как можно ровнее попытался сказать Криэ. Вышло хрипловато, но вполне буднично. Глаза ему все же пришлось открыть, хотя бы ради того, чтобы понять, куда он попал. Кажется, комната какого-то постоялого двора – уж больно все казенно и затаскано…

– Зачем же сразу ругаться? Неужели вам нужны лишние проблемы? – склонился над ним Гадес, и Хельги наконец-то смог рассмотреть лицо странного спутника барона. Волевые резкие черты, но вместе с тем какие-то текучие, незапоминающиеся. Можно дать триста, а можно и тридцать лет. Определить возраст по глазам оказалось совершенно невозможно: они у Гадеса тоже менялись, становясь то ясно-синими, юношескими, то льдисто-голубыми, более характерными для взрослого мужчины, то водянисто-бесцветными, словно у старика. У мага появилось стойкое ощущение, будто этот, хм-м, человек вообще существует вне времени, а как бы где-то сбоку – наблюдатель.