Сказки ленивого бора. Сборник

Когда попугай заходил в клетку, Федя захлопывал её и закрывал на замок. Таким образом, для него в этом мире появилось единственное существо, над которым он имел власть. Однако Феликс думал иначе, потому что по природе своей имел большее самолюбие, чем у Феди, у меня и у дедушки вместе взятых. Попугай по-прежнему считал, что ему позволено всё, теперь издеваться над Федей стал более изящно. Он залетал в клетку и сидел там до тех пор, пока маленький человечек слезал по специальной лесенке со шкафа, проходил полкомнаты до тумбочки, залезал на неё по шторам, подходил к клетке… И тут птичка с самым невинным выражением лица покидала своё жилище.

Несмотря на то, что Федя больше всех натерпелся от Феликса, он дольше всех горевал, когда Феликс вылетел в окно и больше не вернулся. Федя неделю не брился и даже перестал вставать в семь утра. Но я стала брать его с собой на прогулки, и у него улучшилось настроение. Для моих друзей Федя попытался быть учителем. Сначала им казалось забавным, что мальчик-с-пальчик пытается говорить что-то умное, потом это стало раздражать…

Единственный человек, с кем за долгие годы Федя мог говорить по душам – это коменда в общежитии, куда я поселилась, когда переехала в другой город и поступила в университет. Это была склочная тётка, которая что бы с кем бы ни случилось, кричала:

– Выселю!

Она сначала собиралась не пустить Федю.

– Нам нелегалы не нужны, – завопила она.

Нелегалами здесь назывались все, кто не жил в общежитии официально, но оставался на ночь.

– Послушайте, какой же он нелегал? Он не больше мыши, он и всё его жилище поместится у меня на тумбочке, – стала протестовать я.

– Мышь? В общежитии запрещено иметь животных! – закричала коменда.

– Почему?

– Потому что от них только грязь, блохи и болезни.

– Но у Феди нет блох и он очень чистоплотный, – попыталась защитить его я.

Коменда позвонила заведующей всеми общежитиями университета. Заведующая приехала, посмотрела на Федю, рассмеялась и сказала:

– Пусть живёт, если ты мне пообещаешь одно…

– Всё, что угодно.

– Когда будут приезжать иностранные гости, ты позволишь нам демонстрировать твоего Федю.

Я не просто пообещала – поклялась. Только вот наши три клоповника и тараканника никаким иностранным гостям не были нужны, поэтому ни один иностранный гость так и не пришёл посмотреть на Федю. Зато к нам часто стала наведываться коменда. Она отметила, что Федя здраво рассуждает. Но вскоре он даже коменде плешь проел.

Сначала ей нравилось с ним общаться. Зайдёт к нам, бывало, попросит Федю на часок. Там, у коменды в кабинете они собирались втроём: она, Федя и костелянша, и давай о судьбах мира языком трепать. Конечно, кто у нас самый компетентный в глобальных вопросах? Коменда, которая раньше работала техничкой в школе, костелянша, которая всю жизнь была продавщицей и мужичок с попугая ростом, который и работать-то ни разу не пробовал.

– Моё мнение, что надо всех алкашей расстрелять, – глубокомысленно замечала коменда.

– Нет, необходимо всех перевоспитать. Нет такого безнадёжного человека, из которого нельзя было бы воспитать достойного члена общества, – отвечал Федя.

– Да они… Да ты хотя бы посмотри на наших студентов… – парировала коменда, и они с костеляншей начинали вспоминать, кто как и в чём провинился за все их два с половиной года деятельности.

В этот момент Феде по-хорошему следовало замолчать и поддакивать женщинам, но он начинал спорить. Весь секрет противоречивой натуры Феди был в том, что он спорил всегда. Когда студенты ругали руководство общежития, он защищал те принципы, с которыми, брызжа слюной, не соглашался с комендой.

Например, коменда и костелянша твердили:

– Если кого-то поймали в общежитии с пивом или сигаретами, его надо гать в три шеи.

Федя почти математически доказывал, что человеку надо дать шанс, и что каждый молодой человек должен пройти стадию развития «пьянки-гулянки» иначе в будущем из него не получится полноценный индивид.

В конце такого разговора коменда кричала:

– Ты у нас нелегал, вот я тебя и выселю!

И приносила Федю мне. Мой маленький человечек очень обижался на неё за эти слова.

– Не парься ты, – говорила я, – она всем так говорит, я даже слышала, как она отчитывала кота за то, что он нагадил в постирочной: «Я тебя выселю!»

Потом приходили друзья с бутылкой водки, и Федя начинал рассказывать, что за это всех следует немедленно выгнать из общежития, и он завтра всё расскажет коменде.

Тогда друзья накрывали Федю чёрной тряпкой, включали громко музыку, и он больше никому не мешал. Но Федя назавтра ничего никому не рассказывал, потому что понимал – нас тоже могут выгнать.