Сказки лесной ведьмы

— Как вы, Ваше Величество, полагаю, уже догадываетесь, — продолжила колдунья, — молодой лорд, а звали его, кстати говоря, сэр Эдвард Бертрам, тут же стал объектом повышенного внимания со стороны юных провинциальных барышень. Сами понимаете, каждая из этих леди мечтала удачно выйти замуж — а молодой наследник богатого рода, к тому же в высшей степени образованный и учтивый — партия, о которой можно было только мечтать. Поэтому дни лорда Бертрама проходили в компании воркующих девиц — но особенно сблизился он с сестрами Лукас.

Часто можно было наблюдать такую картину: сэр Эдвард и леди Сьюзен, сидя в высокой траве и прислонившись спинами к широкому дубу, неспешно рассуждают о книгах, которые оба читали, о странах, в которых когда-то бывал молодой лорд и в которых никогда не бывала она. Периодически сэр Эдвард отвлекался, чтобы ответить на тот или иной вопрос Элен — вопросы ее касались в основном развлечений, и на них молодой лорд отвечал довольно коротко и, как могло показаться, не слишком-то охотно.

Юная королева восторженно улыбнулась, предчувствуя скорую романтическую развязку — и она была вполне права… только, быть может, была жестоко обманута в своих ожиданиях.

Ведьма, взглянув на нее, неожиданно мягко улыбнулась, призывая к терпению.

— И вскоре настал тот день, когда сэр Эдвард в очередной раз пришел в дом Лукасов и, преодолевая смущение, сделал предложение руки и сердца… Элен.

Абель показалось, что она ослышалась.

— Что? Элен?! Но…

— Оказалось, что молодого лорда с самого начала пленили ее живость, ее веселость, общительность… и, наверное, с самого первого дня решил он сделать ей предложение — хотя за это не поручусь, это мне неведомо.

Женщина вздохнула — и в первый раз в ее голосе сквозь мелодичность и беспристрастность стало проступать совершенно иное чувство… совершенно явное чувство. Сочувствие.

— Бедная, бедная Сьюзен! В семнадцать лет каждая юная леди уверена, что если уж она влюблена — то навек, и ни о какой другой сердечной привязанности и речи быть не может, но только в случае с Сьюзен и немногими другими девушками подобного склада можно с уверенностью утверждать, что это так и есть. Сьюзен любила Эдварда и знала, что никогда не полюбит никого другого; ее сердцу, не слишком пылкому, будет достаточно одной несчастной любви, чтобы перегореть, оставив после себя лишь горсть пепла, способную еще греть родных и близких, но не ее саму.