Сказки лунных дней. Первая книга

«Скорее, скорее… Поторопись! – будто шептали Вольге духи её предков. – Она идёт… Она совсем близко…»

Шелестела снежная позёмка. Тревожно поскрипывали трущиеся друг о друга ветви деревьев. Где-то вдалеке запел волк. Пронзительный вой покатился вдоль тундры вместе с ветром. Ледяной порыв ударил Вольге в лицо. На миг девушка ослепла и задохнулась. Однако она уловила знак духов.

«Прячься! Прячься! – говорили они. – Скорее ищи убежище!»

Протерев слезящиеся от ветра глаза, Вольга бросила быстрый взгляд на небо и неслышно всхлипнула. Синий купол медленно наливался светом. Луна приближалась.

Ветер была самой быстрой лыжницей в своём племени, и всё же она не успевала. Дальше бежать было бесполезно. Это был конец её пути.

Оглядевшись, Вольга нашла достаточно большую – в рост человека – сосну, согнувшуюся под снежным одеянием. Не медля, лыжница повернула к ней. Достигнув цели, она остановилась, резко развернувшись боком и запорошив свои следы волной снега. Об остальных её следах девушка доверила заботу брату ветру.

Очень быстро Вольга сняла лыжи, лук, бросила их и палки под дерево. Сама накинула на голову белый меховой капюшон. Плотнее укутавшись в шубу, она забралась под лапы сосны и закопалась в снег, оставив небольшое отверстие для воздуха.

«Она идёт… идёт… наступает… – звенели небеса, шептали снежинки, завывал ветер, пищали где-то в глубине сугробов мыши. – Прячься… прячься… хоронись…»

Холодный свет залил ночную синь. Зелёные водопады ночной зари хлынули с неба. Народы Салжу считали, что это безмолвные голоса душ усопших обращаются к своим потомкам – предупреждение от прародителей о надвигающейся беде.

Вольга вся съёжилась под снегом и зажмурилась, стараясь дышать как можно тише. Чтобы сдержать страх и холод снаружи, девушка обратилась мыслью к своему дому. Она представила оранжевый огонь в очаге, увидела пушистые шкуры над алтарём и деревянные лики предков перед ними. Она вспомнила такой забавный детский лепет младшего брата и колыбельную, которую ему пела их матушка.

Матушка наверняка уже приготовила жирную мясную похлёбку. Самые большие куски мяса обычно доставались мужьям-охотникам. Но Вольга охотилась не хуже мужчин, поэтому имела право трапезничать вместе с ними.

Девушка почувствовала в руках обжигающую лепёшку, ощутила её рассыпающуюся во рту сладкую мякоть. Ах, какие её матушка печёт лепёшки с зеленью и орешками.

Вольга вспомнила смех Заира и слова, которые говорил ей юноша. Он называл Вольгу красавицей. Девушка знала, что она сильная, смелая, ловкая и умная. Но только Заир говорил, что она ещё и очень красивая.

Хотя юноша вообще много разговаривал и часто делал это просто так, чтобы развеять тишину. Но зато какой весёлый был у него смех. И глаза – голубые и ясные, как небо.

Молодой, но уже заслуживший уважение старших Каил Волк тоже посматривал на Вольгу. Он делал это крайне редко, зато от его взгляда у той кровь приливала к щекам. Юноша был молчалив, если не сказать угрюм, зато очень трудолюбив. Он мог бы стать её мужем.

Матушка всегда говорила Вольге, что у неё будет много мужей. Так уж заведено в их племени. Одна женщина может выйти замуж за братьев, чтоб приумножить благосостояние семьи. К тому же женщин в их деревне было гораздо меньше мужчин.

Вольге это казалось несправедливым. Если у неё будет много мужей, то придётся и много готовить на всех! А если она будет всё время готовить, то когда ей охотиться?

Нет, пожалуй, пусть её мужем станет Заир, у него не было братьев. Его красавица матушка сгинула в тундре. Ну, может быть, Каил. Тот и вовсе был сиротой.

Да, так оно и будет. Если, конечно, Вольга доживёт до свадебного возраста. Если она не сгинет в тундре, как это случилось с её сестрой.

Старшая, Наэн Голубое небо, – вот кто несомненно была красавицей! Наэн слыла самой красивой в их племени! Вольга всегда восхищалась её плавной походкой и мягким, словно летний ручей, голосом. От улыбки Наэн, казалось, таяли льдинки на озерце и расцветали подснежники.

Но таких прекрасных дев и подстерегает самая большая опасность…

Ледяные объятья стискивали худенькое тело Вольги. Холод быстро пробирался под толстые кожи и меха. Он кусал за пальцы ног и рук, вгрызался в спину и бёдра. И всё же участь замёрзнуть страшила юную лыжницу гораздо меньше.

Лучше было уснуть на веки вечные, чем стать рабой у царицы Луны.

– С каждым днём становится всё холоднее, – проворчал Дэзерт, кутаясь в шубу. – Вода замёрзшая вокруг… Темнота эта вечная… Куда подевался день?

И без того громадный, в шубе демон походил на настоящего снежного великана. Особенно он выделялся на фоне салжусцев – невысоких круглолицых людей с длинными светлыми косами и узкими карими глазами.

– Это называется полярной ночью, – объяснила Дженна тоном, которым она могла бы обратиться к умбелийскому школьнику, а не к тысячелетнему демону. – Здесь, насколько я слышала, она длится около шести месяцев, – это время беременности у самки оленя. Через полгода Рогатая Матерь Небо разродится солнышком. И снова наступит день.