Сказки Малышки Жюли

Едва только макушка Патрика, шедшего последним, исчезла в туннеле, как земля сомкнулась над ними, надёжно скрывая свою тайну, и Доктор, оказавшись в темноте, подумал, что мысль Патрика о фонарике была более чем уместна. Но в этот момент Анри зажёг свечку и установил на выступе у самого потолка: тёплый желтый свет этой свечки отразился от стен и потолка, замерцал, устремился всё дальше, вглубь подземного коридора, и разгорался всё ярче и ярче — скоро стало светло, как днём.

— Это люминиты, — пояснил Анри. — Их свет позволяет не заблудиться в лабиринте.

Они двинулись по подземному ходу. Доктор Тондресс заметил, что Анри выбирает лишь те развилки и повороты, которые освещены люминитами. Когда же начало казаться, что они бродят по подземелью уже не меньше недели, туннель оборвался, и путники оказались у входа в огромную пещеру: чтобы достичь её дна, нужно было преодолеть не меньше сотни ступеней.

В стенах пещеры были вырублены ниши, в которых хранились холщовые мешки с тиунами; на каждом мешке был выбит порядковый номер. Анри объяснил, что золотые тиуны следует хранить сто лет — только тогда все воспоминания из них уйдут в землю и из золота можно будет снова чеканить монеты.

— Значит, золота двухвековой давности здесь нет? — уточнил Доктор. Он подумал, что неплохо было бы узнать, кто виноват в самом первом исчезновении детей. Когда Анри покачал головой, Доктор потёр переносицу и добавил: — Тогда нам нужны тиуны за последние двенадцать лет.

Анри, поставив высокую лестницу, забрался почти на самую верхнюю её ступеньку и спустил поочерёдно тяжёлые мешки из двенадцати последних ниш.

Трое мужчин уселись за грубо сколоченный стол в центре пещеры и придвинули к себе по четыре первых мешка, в каждом из которых находилось не меньше пятидесяти тысяч золотых тиунов.

«Если нам не повезёт, мы тут состаримся», — подумал Патрик, окинув взглядом мешки. Не тратя времени даром, они принялись перебирать тиуны, и горки золота рядом с ними постепенно росли.

Положив на ладонь очередной кусочек золота, Анри зажмурился от внезапной боли, сдавившей виски, а потом перед глазами вспыхнуло яркое видение: он смотрел на мир глазами женщины, чьи рыжие локоны спадали до самых колен.

Незнакомка шла по улице, неся в корзинке ароматный хлеб и сыр, и все мужчины оборачивались ей вслед, но красавица будто и не замечала этих взглядов. Она покинула город и зашагала по просёлочной дороге, потом свернула в лес, чтобы сократить путь. Высокая осока шуршала о длинную бирюзовую юбку, а солнечные лучи проникали сквозь прозрачную весеннюю листву и путались в рыжих локонах.

Женщина остановилась около ветвистого дерева и обернулась, чтобы удостовериться, что город остался далеко позади и что никто не идёт за ней следом, и превратилась в чёрную ворону. Птица тяжело взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Покружив над лесом, ворона полетела на юг.

Вскоре птица ударилась оземь и вновь превратилась в женщину, а Анри увидел одинокую избушку в лесной глуши. Женщина открыла скрипнувшую дверь и вошла в дом, пригнувшись, чтобы не задеть головой косяк. Ей навстречу выбежала девушка, и Анри обомлел: она была похожа на весенний подснежник, свежий и чистый, трогательный в своей звенящей хрупкости. Её широко распахнутые глаза цвета небесной лазури смотрели радостно, а губы цвета походили на спелую вишню. Девушка взяла корзинку из рук рыжеволосой женщины и поставила её на стол.

— Матушка, тебя так долго не было, я начала волноваться! — услышал Анри.

— Всё хорошо, Аврора, я просто немного задержалась на рынке, — ответила женщина, и Тиун вскрикнул.

Золотая пластинка выпала из рук юноши, и видение оборвалось.

— Что такое, что ты видел? — накинулись на него Доктор Тондресс и Патрик.

— Кажется, я знаю, где дочь мельничихи, — Анри вытер струйку пота, скатившуюся от виска, и пересказал, что видел.

— Ты знаешь эту женщину? — спросил его Доктор Тондресс.

Анри покачал головой.

— Видел только несколько раз на торговой площади. Кажется… Я слышал, что её зовут Виктория. Виктория Дореан.

— Но мы не можем быть уверенными, что именно она крадёт детей, у нас нет доказательств. Придётся искать дальше, — вздохнул Док.

— Но она ведьма! — воскликнул Анри, хлопнув ладонями по столешнице. — Она превратилась в птицу!

Доктор Тондресс усмехнулся, и через пару секунд на столе сидел сокол, впиваясь когтями в дерево.

— Я тоже умею принимать разный облик, — сказала птица голосом Доктора, пока Анри ошалело смотрел на неё, — но это не значит, что я краду детей.

— Я понял вас, — ответил Тиун, и Доктор снова стал человеком.