Сказки мертвого Чикаго

Вивиан Флойд жила в хорошем районе: многоэтажный дом был ухоженным, квартира уютной, очень женственной. Было заметно, что мужские вещи появились здесь относительно недавно и выделяются на общем фоне. Пожалуй, это были маленькие подарки, которые Вивиан делала своему жениху: несколько футболок, удобный мужской халат, тапочки. Парфюмерию и мужскую косметику он, по её словам, принёс с собой. Больше Брэнд Дэниел ничего здесь не оставил. Если не считать целой башни видеокассет с фильмами, названий которых Лорейна ни разу не слышала, и видеомагнитофона, на который Эдвард обратил её особое внимание: «Посмотри на заднюю стенку и не забудь записать номер: его взяли в прокате». С разрешения Вивиан Лорейна забрала самую удобную для снятия отпечатков пальцев упаковку с кремом для бритья.

«По крайней мере, отдел по борьбе с мошенничеством сможет его прижучить», – высказал Эдвард их общее мнение, когда Лорейна повесила трубку. То, что он мошенничал с документами, – преступление. То, что он надругался над чувствами Вивиан Флойд, преступлением не считается. Почему-то.

…Этот Брэнд даже не был особенно изощрённым обманщиком. Она вспомнила свою клиентку, любовник которой ухитрялся шесть лет скрывать от неё, что женат. Вот кто был настоящим виртуозом: его женщина знала всё: адрес, телефон, регулярно звонила ему домой – трубку снимала его мать. Он работал охранником сутки через трое, одни сутки «просто приходил в себя»: «ты же понимаешь, я уже не мальчик, детка», на вторые встречался с ней. Возможно, этот обман продолжался бы ещё лет десять, но однажды на очередную просьбу позвать его к телефону его мать ответила: «Он ушёл домой к жене и детям». Может быть, он не предупредил её, а может быть, она устала его покрывать и видеть, как он морочит голову женщине, не сделавшей ему ничего плохого.

К Лорейне та клиентка обратилась, чтобы получить «материальные доказательства»: у неё не было сил увидеть всё своими глазами, придя на порог к любовнику, и Лорейна принесла ей снимки. Видимо, на фотографиях всё выглядело не так болезненно, но, тем не менее, впечатляюще: пухлая женщина и двое маленьких мальчиков – шести и восьми лет. Классика жанра: он начал роман на стороне в первый год жизни своего младшего ребёнка, которого жена родила, чтобы укрепить их брак.

Лорейна вспомнила какой-то фильм про австралийского многоженца: его адвокат в суде расспрашивал его жён, каждая из которых с возмущением обнаружила, что она не единственная: «Чем вы, собственно, недовольны? Разве он был плохим мужем?» После этого он задавал подсудимому прочувствованные вопросы: о днях рождениях детей, о пристрастиях жён, о годовщинах свадеб, о любимых цветах его женщин. Многоженец отвечал без запинки, вызывая умиление присяжных. И если бы этот козёл не заключил с каждой женщиной официальный брак, он бы даже не был призван к юридической ответственности!

«Нельзя обманывать человека в том, что касается чувств, и в том, что лишает его выбора». Это тоже говорила Лорейне Маргарет, её мать.

Лорейна ничего не имела против множественных отношений: она видела счастливые браки с несколькими жёнами или несколькими мужьями. Она была уверена только, что человек имеет право на выбор: готов он делить того, кого любит, с кем-то ещё или нет. Лишить выбора в подобной ситуации сродни изнасилованию: Вивиан Флойд не легла бы в постель с Брэндом Дэниелом, если бы знала, что она не единственная.

– Девушка умирает.

Если не считать реплики про видеомагнитофон, Эдвард молчал всё время, пока они были в квартире Вивиан. Это было их правилом: если они вместе работали в присутствии третьего лица, Эдвард говорил как можно меньше и только по делу, чтобы Лорейна не оказалась в сложном положении, реагируя на его слова. Когда они вернулись в машину, он прервал молчание.

– От чего? – она не спросила, как он узнал. Мёртвые видят печать смерти на лице тех, кто должен скоро встретить её.

Эдвард ответил не сразу:

– Знаешь, Ло, она как будто… истощена до крайней степени.

– Выглядит она вполне здоровой, – не то чтобы усомнилась, скорее уточнила Лорейна.

– Я бы сказал, что у неё нервное истощение, если бы верил, что нервное истощение может убить. И виноват её парень. Он что-то такое… делал с ней.

– «Широкий ассортимент блюд», – процитировала Лорейна.

– Да. Ты лучше разбираешься во всяких нечеловеческих говнюках. Кто он, Ло?

Лорейна любила книги. В них был сюжет, была логика произведения, был очевидный конец, после которого за главных героев уже можно было не переживать: они оказывались в убежище эпилога, надёжно спрятанные за последней страницей.