Сказки мертвого Чикаго

После короткой успокаивающей речи о том, что мы, в сущности, не знаем, что может оказаться важным, Вивиан Дойл рассказала Лорейне Суини то, чего не знали даже её лучшие подруги:

– Он использует маску. Во время…секса. Не всегда, не каждый раз, но иногда во время… особых игр… он надевал её.

– Игр? Это было похоже на какой-то ритуал?

– Нет, что вы, – Вивиан казалась удивлённой вопросом. – Ничего похожего. Просто… особенность, понимаете? Как вы и сказали. Он приносит с собой маску, очень красивую, она как будто состоит из сплетения серебряных жгутов или нитей. Изящная.

– Она закрывала всё его лицо или часть?

– Половину лица, как на маскараде. Он относится к ней очень бережно, даже хранит её в специальном бархатном футляре.

– А что он делал, надев маску?

– Ничего… необычного. Просто занимался со мной любовью.

– Только маска? Никаких особых одежд? Других приспособлений?

– Одежды нет, а вот приспособления… Знаете… как же мне неловко, что я вам всё это рассказываю…

– Пока вы не сказали ничего необычного, миз Дойл: у всех людей есть особенности, а те, у кого их нет, обычно очень скучны.

Вивиан кивнула, реагируя скорее на тон, чем на слова:

– Он ласкал меня очень долго. Часами. От двух до четырёх часов.

– Вам это не нравилось? – что-то проскользнуло в голосе её клиентки, заставив Лорейну задать этот вопрос.

– Наоборот. Это было прекрасно! Лучше, чем что-либо, что я испытывала! Если меня что-то и смущало, то… острота чувств, что ли. Порой я теряла сознание от… наслаждения.

Теперь Лорейна понимала эту нотку в интонациях Вивиан – растерянность: никто не станет жаловаться на то, что в сексе ему сделали слишком хорошо.

– А что было после ласк?

– Он развязывал меня, и мы занимались любовью, иногда он надевал перед этим маску, чаще нет.

– Развязывал?

– Но ведь невозможно выдержать такое… такой накал, если… И вы спрашивали про приспособления: у него была такая… перчатка, тоже металлическая. Он её использовал.

– Он причинял вам боль, миз Флойд?

– Нет, – Вивиан говорила уверенно, без напряжения, если не считать лёгкого смущения от того факта, что разговор шёл о сексе. – Это было очень приятно, просто для некоторых очень нежных и щадящих, поверьте, поцарапываний Брэнд использует эту металлическую перчатку. Ничего более грубого… Я хочу сказать, он не делал ничего… садистического: ни шлепков или щипков, ни тем более битья. Только очень лёгкие поцарапывания и часы нежности.

Лорейна договорилась позже приехать к Вивиан и осмотреть её квартиру и вещи Брэнда.

Затем она вызвала Эдварда и ввела его в курс дела.

– Говнюк, – резюмировал Эдвард.

Лорейна покачала головой.

– Ещё скажи, что ты думаешь по-другому, – не поддался Эдвард.

Возразить было нечего. Она искренне старалась оставаться беспристрастной, но…

– Девять против одного, что это старый извращенец, которому надоела жена.

– Ему двадцать девять самое большее, – вяло парировала Лорейна, кивая на распечатанную копию единственной имевшейся у её клиентки фотографии Брэнда Дэниела, которую Вивиан скинула ей на телефон.

– Молодой извращенец, – легко исправился Эдвард. – Какая разница? Ему хочется связывать девок и царапать их когтями. Когда он рассказал своей жене о том, что видел такое во сне, она ответила, что её бы после такого сна вырвало, и что если это приснится ему ещё раз, то муж её подруги ходит к хорошему психоаналитику, и она может спросить для него телефон. И он, понятное дело, больше ни о чём таком не заикался. Половина баб своими руками отправляет мужей к любовницам или проституткам.

– Так же как половина мужчин сами отталкивают своих жён, заставляя их искать внимания на стороне.

– Тоже верно, Ло, в чём, в чём, а в глупости у людей полное равноправие полов. А может быть, благоверная этого парня так выглядит после родов, что он и предлагать ей ничего не хочет: бледная квашня с обвисшими сиськами и дыркой размером с…

– Я поняла, спасибо. Не хочу будить в тебе воспоминания о неудавшихся браках, Эдвард.

Её помощник то ли хмыкнул, то ли хихикнул – в душе он любил, когда Лорейна вот так его отшивала: