— А я полагаюсь на вас! Если и в самом деле здесь сто пятьдесят крокодилов, не больше и не меньше, то, пожалуйста, рвите меня на части!
— Нет, нет, я боюсь, лучше ты пересчитай нас.
— Если вы и в самом деле этого хотите, то я готов, но только расположитесь так, чтобы я вас хорошо видел. Нечего высовывать из воды только одну голову. Лягте все рядком, бок о бок, прижавшись друг к другу — от фикуса вон до того берега.
— Хорошо, не беспокойся, сейчас я им всем прикажу, и мы расположимся, как ты велишь.
Вскоре после этого крокодилы улеглись в ряд, выставив из воды головы, спины и хвосты.
— Считай быстро, да смотри не ошибайся, — сказал Крокодил.
Канчиль ответил:
— Разреши мне наступать ногами на спины твоих друзей. Пусть только они не сочтут меня неучтивым.
Крокодил ответил:
— Ничего, ничего, ведь это для пользы дела!
Канчиль начал считать крокодилов, прыгая по их спинам: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, двадцать, двадцать четыре, пятьдесят, шестьдесят, девяносто, сто, сто двадцать… сто пятьдесят! Тут он прыгнул на берег и со всех ног бросился удирать. Крокодил закричал:
— Подожди минуточку, Канчиль, я хочу кое о чем спросить тебя!
Канчиль ответил:
— О чем же ты хочешь меня спросить?
— Да вот насчет того, что ты говорил!
— Мясом моим хочешь полакомиться? И не надейся! Подлый Крокодилище, возвращайся туда, откуда ты пришел! Желаю тебе и твоим друзьям, чтобы охотники прострелили всем вам головы! А теперь я поскачу во весь дух!
Забравшись на небольшой холмик, поросший ротановым тростником, Канчиль остановился, чтобы передохнуть. Вдруг тростник зашевелился, словно от ветра, и Канчиль увидел, что к нему приближается Крокодил. Он отскочил как ужаленный и воскликнул:
— Паршивый Крокодил, сын тупорылого крокодила, внук крокодила-мерзавца, правнук подлого крокодила, потомок гнусных крокодилов, ишь, чего задумал — исподтишка нападать! Хорошо, что я вовремя заметил, а то — неровен час — сожрал бы меня!
И тут Канчиль помчался без передышки и бежал так до самого озера. Его мучила жажда, и он остановился, чтобы напиться. Не успел он наклониться к воде, как увидел там что-то продолговатое, вроде плетеной корзинки. Канчилю стало немного не по себе, но он не растерялся. Обратившись к загадочному предмету, он сказал как раз противоположное тому, что думал на самом деле:
— Послушай-ка, Продолговатый, если ты крокодилья голова, то не шевелись, а если ты кусок дерева, то подплыви ко мне.
В действительности это был Крокодил. Услышав слова Канчиля, он тотчас же шевельнулся — для того, чтобы сойти за кусок дерева!
Как только Канчиль увидел, что продолговатый предмет шевельнулся и приблизился к нему, он снова бросился бежать изо всех сил и, наконец, углубился в лесную чащу.
— Ну и глуп же Крокодил, не понимает, когда над ним издеваются! — сказал Канчиль. — Так и полез вперед, лишь бы я принял его за кусок дерева. Если уж он так придурковат, то ему меня никогда не провести. Зато я смогу измываться над ним, как захочу. Он и в самом деле безмозглая тварь!
Канчиля охватила страшная усталость. Он остановился под большим деревом, где было тихо и куда не проникали лучи солнца. Под этим деревом обычно прятались от хищников животные, устав за день от поисков пищи. Там они отдыхали, пережевывая жвачку. Там улегся и Канчиль, чтобы прийти в себя, — бояться ему больше было некого.
Канчиль, обманутый Кошкой, попадает в капкан
Когда она пришла к Канчилю, тот обратился к ней со словами:
— Здравствуй, друг мой Дикая Кошка!
— Здравствуй, Канчиль! Расскажи мне, пожалуйста, о своих делах!
И тогда Канчиль рассказал ей о своих приключениях. Дикая Кошка сделала вид, что она удивлена и восхищена. А в глубине души она желала Канчилю смерти.
— Бедный, сколько тебе пришлось перенести! Не надо больше думать об этом. Что было, то прошло! Давай сейчас подумаем лучше о приятных вещах! Ты уже поел?
— Нет еще, мне не хотелось.
— Так нельзя, пойдем, я тебя провожу туда, где есть чем полакомиться, Я знаю один огород, засеянный бобами. Там ты можешь вдоволь наесться свежими, сочными листьями.
У Канчиля слюнки потекли при мысли о сочных листьях, но он и виду не подал, что ему так хочется есть.
— Я еще не успел проголодаться, — сказал он, — потому что очень ослабел. Но сейчас, когда ты заговорила о бобах, у меня появился аппетит.
— Неужели никому из друзей, навещавших тебя, не пришло в голову предложить тебе поесть?
— Нет, никому, кроме тебя!