Сказки народов Восточной Европы и Кавказа

Вот зашел я как-то к царю и рассказал, что, мол, далеко-далеко водится златорогий олень. В поле пасется, бегает быстро, да если кто поймает, тот уж, конечно, самого первого места в царстве…

Понял царь, к чему все это рассказано, говорит зятьям:

— Покажите-ка свое уменье — изловите того оленя и приведите сюда.

Ну, засобирались зятья, взяли веревки, кожаные вожжи и отправились в степь. А Седун говорит жене:

— Выйди к отцу, попроси водовозную клячу, я тоже хочу оленя ловить, я тоже царский зять.

Царевна Марпида пошла к отцу просить клячу для Седуна.

— Какую еще клячу нужно этому Седуну? — отмахнулся царь. — Пусть лучше сидит дома, не смешит людей.

А Марпида-царевна опять просит отца:

— Жалко, что ли, клячу-то? Дай ему.

Тут уж и матушка-царица слово замолвила за свою дочь. Отдал царь водовозную кобылу. Худая та была — кожа да кости. Приполз Седун и сел на нее не как все, а задом наперед. Конец хвоста в зубы взял, ладонями по бокам хлопает — едет!

— Смотрите, смотрите! — кричат кругом люди. — Седун-то, третий царев зять, тоже поехал оленя ловить!

— Задом наперед уселся! Не иначе как он и изловит златорогого оленя!

А Седун знай себе едет да едет, будто и не слышит эти насмешки. Добрался до своего ручья, схватил за хвост кобылу да как встряхнул — туша разом отлетела, а в руках только шкура осталась! Повесил он эту шкуру на изгородь и кликнул своего коня. Прискакал первый, гнедой. Вошел Седун в одно ухо, помылся-попарился, в другом оделся-обулся и таким молодцом опять стал — заглядишься! Вскочил на коня, догнал свояков, одного ударил по уху, другого и полетел дальше. А те повалились на колени, крестятся:

— Свят, свят! Илья-пророк страху нагоняет.

А Седун тем временем изловил в поле златорогого оленя, обратно едет. Увидели Седуна свояки, удивились:

— Ты уже обратно едешь, оленя везешь, а мы только на охоту собираемся!

— Поздно, — говорит Седун, — я уже изловил златорогого.

Принялись свояки уговаривать Седуна, чтобы он продал им этого оленя.

— Ну, ладно, — ответил Седун. — Только плата за него особая. Отрежьте с ноги по большому пальцу и дайте мне, иначе не получите оленя.

Подумали свояки, да как иначе быть? Отрезали по большому пальцу с ноги, отдали молодцу. Отдал им Седун златорогого оленя и умчался.

Приехали, привезли зятья оленя царю, любо тому стало, еще радушней их угощает.

— Вот зятья какую добычу привезли, — хвалит. — Этакого зверя поймать сумели! Седун вон тоже на охоту отправился, да все нет его. Не видали ли где?

— Не видали, — говорят зятья и опять наперебой рассказывают, как ловили златорогого красавца.

Немало прошло времени, пока Седун вернулся. До ручья скоро доскакал, да от ручья плестись пришлось долго. Да еще на лошадиной туше поймал с десяток ворон-сорок и потащил царю.

— Нате, — говорит, — тесть-теща, добычу вам принес!

— Тьфу! — только и сказал царь и приказал слугам выбросить птиц куда-нибудь подальше.

Вот хохоту-то было!

Приковылял Седун в хлев, на кухоньку теперешнюю, к суженой своей — к столу даже не пригласили…

Пошел я опять к царю и рассказал, что где-то в дальнем краю, слышно, водится свинка — золотая щетинка. Выслушал царь, говорит:

— Ну, зятья, поймайте мне ту свинку — золотую щетинку. Привезете ее — любимыми зятьями будете.

Ноги хоть и болят у зятьев после недавней охоты на златорогого оленя, да царю не откажешь. К тому же и любимыми зятьями хочется быть.

— Ладно, — говорят, — поймаем.

Взяли сыромятные вожжи и поехали.

А Седун опять свою Марпиду к царю-батюшке посылает:

— Сходи, Марпида-царевна, попроси у отца другую клячу, я тоже поеду за свинкой — золотой щетинкой. Зять ведь я ему!

Пошла Марпида-царевна к отцу, стала просить клячу, а отец стоит на своем:

— Не дам! Хватит того, что один раз уже осрамил перед всем честным народом.

Тут царица-матушка опять за дочку заступилась, жалко, видать, стало царевну, ну, вдвоем и уговорили царя.

Сел Седун на клячу боком и поехал себе потихонечку.

— Глядите, глядите, — кричат и хохочут кругом, — Седун опять на охоту отправился!

— Да сидит как, уж научился! Глядишь, и поймает свинку.

А Седун будто и не видит, не слышит ничего, едет да едет. Доехал до ручья, схватил кобылу за хвост, дернул — туша отлетела, а шкуру повесил на изгородь. Кликнул своего второго, серого коня, опять вошел в одно ухо — попарился-помылся, в другом оделся-обулся, вновь стал статным да красивым. Вскочил на коня, догнал свояков, дал каждому по уху. Повалились они на колени, глядят вслед, бормочут:

— Свят, свят! Опять Илья-пророк страху нагоняет.

Поймал Седун свинку — золотую щетинку, на обратном пути встречает свояков.

— Да ты, кажись, уже с охоты возвращаешься, добрый молодец, а мы все-то на лов едем! Не продашь ли нам свинку? — спрашивают Седуна.

— Продам, — отвечает молодец.

— А дорого ли возьмешь?

— А снимете со своих спин кожи с ремень шириной, так ваша свинка будет.

Призадумались было свояки, да куда деваться — согласились: сняли один у другого по полоске кожи и отдали молодцу. Отдал им за то Седун золотую щетинку и ускакал.