Сказки народов Восточной Европы и Кавказа

— Ведь я ж ее выкормил, — говорит он. — Теперь она моя.

Не соглашается богатей:

— Не отдашь по-хорошему — пойдем к пану судиться.

Что делать? Пошли судиться к пану.

Богатей подал пану руку, поздоровался: известно, богатый с богатым свои люди. Пан ему говорит:

— Садись.

Сел богатей в кресло, а бедняк у порога стоит, снял шапку. Пан на него и не смотрит.

— Ну, что скажешь? — спрашивает он богатого.

— Да вот, пане, какое дело вышло, — начал жаловаться богатый. — Семь лет назад забрал этот человек мою телку, а теперь не отдает.

Выслушал пан и бедняка, а потом говорит им:

— Хорошо. Суд мой будет таков. Задам я вам три загадки: «Что на свете жирнее всего?», «Что на свете слаще всего?», «Что на свете быстрее всего?». Кто отгадает, у того и корова останется. А теперь ступайте домой, пораздумайте. Завтра приходите с отгадками.

Вернулся бедняк домой, сел и плачет.

— Чего ты, тата, плачешь? — спрашивает дочка.

— Да вот хочет богатый сосед корову у нас отобрать, — отвечает отец. — Пошли мы с ним к пану на суд, а тот задал нам три загадки. Кто из нас отгадает, у того и корова останется. Да где ж мне отгадать те загадки!

— А какие, тата, загадки? — спрашивает дочка.

Отец сказал.

— Ничего, тата, не печалься, — говорит дочка. — Ложись спать. Утро вечера мудренее: завтра что-нибудь да придумаем.

А богатей пришел домой и радуется.

— Ну, баба, — говорит он жене, — будет корова наша! Только нам надо с тобой отгадать три загадки: что на свете жирнее всего, что слаще всего и что быстрее всего?

Подумала жена и говорит:

— Вот диво! Да тут и отгадывать-то нечего. Нет ничего на свете жирнее моего рябого борова, слаще липового меда наших пчел, а быстрее нашего гнедого жеребца никто бежать не может: ведь он как помчится, так и ветер его не догонит!

— Правда, — согласился муж, — я так пану и скажу.

Наутро приходят богатый с бедным к пану.

— Ну что, отгадали мои загадки? — спрашивает пан.

Богатый вышел вперед:

— Да тут и отгадывать-то нечего: нету на свете никого и ничего жирнее моего рябого борова, слаще липового меда моих пчел и быстрее моего гнедого жеребца.

— А ты, — спрашивает пан у бедняка, — отгадал?

— Отгадал, пане: нет ничего жирнее земли — ведь она нас всех кормит; нет ничего слаще сна — хоть какое случилось горе, а уснешь, все позабудется, и нет ничего быстрее людских мыслей: ведь сам ты еще здесь, а мысли уже далеко-далеко.

Правильно отгадал бедняк! И пришлось пану присудить ему корову.

— Кто это тебя научил так отгадывать мои загадки? — спрашивает он у бедняка.

— Моя дочка-семилетка, — говорит бедняк.

Удивился пан: не может быть, чтоб какая-то малолетняя бедняцкая дочь отгадывала его загадки! Решил он посмотреть на умную девочку. Приехал однажды к бедняку, а тот как раз в это время был в поле. Встретила пана дочь-семилетка.

— Девочка, — спрашивает пан, — к чему мне лошадей привязать?

Посмотрела девочка на сани и на повозку, что стояли на дворе, и говорит:

— Можешь к зиме привязать, а можешь и к лету.

Пан так глаза и вытаращил: как это можно привязать лошадей к зиме или к лету? Смеется, видно, над ним девчонка!

— Ну, хоть к саням привяжи, хоть к повозке, — пояснила девочка недогадливому пану.

Видит пан, бедняцкая дочка и вправду очень разумная. Обидно это пану. Услышат люди, что она умнее его, тогда хоть беги из поместья.

Поговорил пан с девочкой и поехал, а ей сказал, чтоб отец пришел к нему вечером.

Пришел бедняк вечером к пану.

— Что ж, — говорит пан, — умна твоя дочка. А я все же умнее ее.

Дал пан бедняку решето с яйцами:

— На, отнеси это дочке да скажи, чтоб она посадила на них наседку и вывела мне к утру цыплят на завтрак. А не выполнит этого — велю бить кнутом.

Пришел бедняк домой пригорюнясь. Сел на лавку и плачет.

— Ты чего, тата, плачешь? — спрашивает дочка.

— Да вот, доченька, какая беда: задал тебе пан новую загадку.

— Какую?

Показал отец решето с яйцами:

— Сказал, чтоб ты посадила на эти яйца наседку и вывела ему к утру цыплят на завтрак. А разве можно это сделать?

Дочка подумала и говорит:

— Ничего, тата, завтра что-нибудь да придумаем. А пока что возьми, мама, эти яйца да изжарь на ужин яичницу.

Утром говорит дочка отцу:

— На тебе, тата, горшок, ступай к пану. Скажи, чтоб он за день лес вырубил, выкорчевал да вспахал, просо посеял, сжал и обмолотил да в этот горшок насыпал — цыплят кормить.

Пошел отец к пану, подал ему пустой горшок и сказал все, что дочка велела. Подкрутил пан усы и говорит:

— Умная ж у тебя дочка, а я все же ее умней.

Взял он три льняных стебля, подал их бедняку:

— Скажи дочке, чтоб она к утру этот лен вытеребила, спряла, соткала и сшила бы мне из него рубашку.

Вернулся отец домой пригорюнившись. Дочка спрашивает:

— Что сказал тебе пан?

Подал отец ей три льняных стебля и рассказал, что пан загадал.

— Ничего, — отвечает дочка, — ложись, тата, спать: завтра что-нибудь да придумаем.

Наутро дает дочка отцу три кленовые палки и говорит:

— Отнеси их пану да попроси посадить их, за одну ночь вырастить и сделать из них станок ткацкий, чтоб было на чем полотна ему на рубашку наткать.

Пошел бедняк к пану, подал три палки и сказал так, как дочь научила.