Сказки нашего детства

– Нет. Выгоню!

Подошли к избёнке:

– Кукареку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!

А она услыхала, испугалась, говорит:

– Одеваюсь…

Петух опять:

– Кукареку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!

А она говорит:

– Шубу надеваю.

Петух в третий раз:

– Кукареку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!

Лисица выбежала; он её зарубил косой-то и стал с зайчиком жить да поживать да добра наживать.

Вот тебе сказка, а мне кринка масла.

Воробей и лиса

(Болгарская народная сказка)

Одно время воробей и лиса были закадычными друзьями. Куда лиса бежит, туда и воробей летит.

– Братец воробушек, – говорит как-то раз лиса, – хочешь, давай вместе посеем пшеницу?

– Хочу, кумушка.

Посеяли пшеницу. Выросла она, поспела. Пришла пора убирать урожай.

Воробей с лисой начали жать с самого утра. Но вот солнышко припекать стало, а лиса-то была всем лентяйкам лентяйка, и надумала она схитрить.

– Братец воробушек, – говорит, – ты жни, а я пойду вон на ту горку, буду небо подпирать – боюсь, как бы оно не упало. Упадёт небо – поломает нашу хорошую пшеничку.

– Иди, кумушка, – говорит воробей, а сам опять нагнулся – жнёт себе да жнёт.

Взошла лиса на пригорок. А тут как раз облако выплыло из-за гор. Села лиса, подняла лапы – будто облако подпирает.

Воробей сжал ниву, убрал снопы, подмёл гумно и говорит:

– Иди, кумушка, давай молотить.

– Молоти ты, воробушек-братик, а мне и нынче доведётся небо подпирать. Не то оно упадёт, да и погубит нашу хорошую пшеничку.

Запряг воробей волов, обмолотил пшеницу, провеял и зовёт лису:

– Иди, кумушка, будем пшеницу делить.

– Иду! – кричит лиса.

Прибежала. Взяла лиса меру и говорит:

– Вот тебе, воробушек, мера, а мне причитается две меры.

Ведь моя работа потяжелее твоей – я небо подпирала. К тому же я тебе старшей сестрой довожусь.

Воробей проглотил обиду, забрал своё зерно и полетел восвояси.

Увидела его собака и спрашивает:

– Ты что пригорюнился?

Рассказал ей воробей про своё горе. А собака разгневалась и говорит:

– Веди меня в лисицыну житницу!

Привел его воробей к житнице. Собака влезла туда и зарылась в зерно.

На другой день собралась лиса на мельницу – пшеницу молоть. Пришла она в свою житницу, стала сгребать зерно, видит – из него собачье ухо торчит. Подумала лиса: это что-то съестное – да и хвать ухо зубами. А собака как выскочит, как бросится на лису – задушила вмиг.

Три медведя Л. Н. Толстой

Одна девочка ушла из дома в лес. В лесу она заблудилась и стала искать дорогу домой, да не нашла, а пришла в лесу к домику.

Дверь была отворена; она посмотрела в дверь, видит – в домике никого нет, и вошла. В домике этом жили три медведя. Один медведь был отец, звали его Михаил Иваныч. Он был большой и лохматый. Другой была медведица. Она была поменьше, и звали её Настасья Петровна. Третий был маленький медвежонок, и звали его Мишутка. Медведей не было дома, они ушли гулять по лесу.

В домике было две комнаты: одна столовая, другая спальня. Девочка вошла в столовую и увидела на столе три чашки с похлёбкой. Первая чашка, очень большая, была Михайлы Иванычева. Вторая чашка, поменьше, была Настасьи Петровнина; третья, синенькая чашечка, была Мишуткина. Подле каждой чашки лежала ложка: большая, средняя и маленькая.

Девочка взяла самую большую ложку и похлебала из самой большой чашки; потом взяла среднюю ложку и похлебала из средней чашки; потом взяла маленькую ложечку и похлебала из синенькой чашечки; и Мишуткина похлёбка ей показалась лучше всех.

Девочка захотела сесть и видит – у стола три стула: один большой, Михайлы Иванычева, другой поменьше, Настасьи Петровнин, и третий маленький, с синенькой подушечкой – Мишуткин. Она полезла на большой стул и упала; потом села на средний стул, на нём было неловко; потом села на маленький стульчик и засмеялась – так было хорошо. Она взяла синенькую чашечку на колени и стала есть. Поела всю похлёбку и стала качаться на стуле.

Стульчик проломился, и она упала на пол. Она встала, подняла стульчик и пошла в другую горницу. Там стояли три кровати: одна большая – Михайлы Иванычева, другая средняя – Настасьи Петровнина, третья маленькая – Мишенькина. Девочка легла в большую, ей было слишком просторно; легла в среднюю – было слишком высоко; легла в маленькую – кроватка пришлась ей как раз впору, и она заснула.

А медведи пришли домой голодные и захотели обедать. Большой медведь взял свою чашку, взглянул и заревел страшным голосом:

– Кто хлебал в моей чашке!

Настасья Петровна посмотрела свою чашку и зарычала не так громко:

– Кто хлебал в моей чашке!

А Мишутка увидел свою пустую чашечку и запищал тонким голосом:

– Кто хлебал в моей чашке и всё выхлебал!

Михайло Иваныч взглянул на свой стул и зарычал страшным голосом:

– Кто сидел на моём стуле и сдвинул его с места!

Настасья Петровна взглянула на свой стул и зарычала не так громко:

– Кто сидел на моём стуле и сдвинул его с места!

Мишутка взглянул на свой сломанный стульчик и пропищал:

– Кто сидел на моём стуле и сломал его!

Медведи пришли в другую горницу.