Сказки не про людей

Первая пресс-конференция состоялась прямо в зоопарке и превзошла все ожидания. Иван ответил на вопросы двух десятков репортеров, поговорил по телемосту с группой животного действия штата Орегон, перевел пантомимой заголовки из центральной газеты и даже немного поскакал по сцене умирающим русским лебедем.

На следующее утро он проснулся знаменитым. Заголовок на первой полосе «Вашингтон пост» гласил:

ИВАН ЧИТАЕТ ТОЛЬКО НАШУ ГАЗЕТУ

С этого дня началась новая жизнь. Пророчество Вавилы исполнилось: река славы подхватила Ивана и закружила в своих водоворотах. Его портреты не сходили с первых страниц таблоидов. Каждое его новое высказывание подхватывалось телеведущими и входило в словарь расхожих цитат. Кукла «Иван, читающий „Вашингтон пост“» стала талисманом этой газеты. А журнал «Нэшнл джиографик» провел эксперимент, который доказал, что 66 процентов американцев узнают Ивана по одной только фотографии его знаменитых рыжих волос, что превысило показатели Мадонны и Бритни Спирс.

Перед Белым домом однажды утром выросла палатка, в которой обнаружился толстый человек в душном костюме гориллы. Он потребовал гражданства для Ивана и отставки президента. Акция оказалась бессрочной, и вскоре фото протестанта уже красовалось во всех путеводителях по Вашингтону. Летом, когда жара в столице переваливала за 30 градусов, этот человек трижды в день устраивал перфоманс «Превращение гориллы в человека», снимая шкуру на публике. Человек получался красный, распаренный и волосатый. Осенью к первой палатке присоединилась вторая, потом третья, и постепенно образовался небольшой табор борцов за права Ивана.

Но гораздо больший табор раскинулся у центральных ворот иолантского зоопарка. Укрепления профессора Шворца превратились в военный лагерь, осаждаемый восторженными фанатами и бесноватыми репортерами. Утром, как только открывались ворота, захватчики с ревом врывались внутрь, и до самого закрытия толпились у забора Ивана: забирались друг другу на плечи, галдели, бешено жестикулировали, жужжали и щелкали камерами, кидали Ивану запрещенную диетологом пищу и всячески мешали ему жить. Все крупные телеканалы и газеты прикрепили к иолантскому зоо собственного папарацци, и мечтой каждого из них было интервью с Иваном.

В конце концов профессор Шворц был вынужден объявить, что зоопарк временно прекращает доступ посетителей. Но к тому времени Иван уже успел возненавидеть американскую звездную систему и порождаемых ею чудовищ еще больше, чем американскую морскую пехоту.

К Рождеству словарь Ивана достиг двух тысяч жестов и был тут же издан отдельным томом с картинками. Редактор словаря профессор Шворц в очередной раз предстал перед камерами Си-эн-эн.

— Контакт с животным миром, — с пафосом объявил он, — о котором так долго мечтало человечество, можно считать окончательно и безусловно установленным!

Журналисты зааплодировали.

Потом посыпались вопросы.

— Профессор Шворц, наших телезрителей волнует вопрос: не явилось ли тяжелое прошлое Ивана препятствием для его развития?

— Я не думаю так. Я полагаю, что русский бэкграунд даже помог ему двигаться в правильном направлении. Благодаря своему прошлому Иван теперь отлично понимает преимущества демократии.

— Профессор Шворц, волнение наших радиослушателей вызывает следующий вопрос: какую еду Иван любит больше всего?

— Ту же, что и большинство американцев: арахисовое масло и сэндвичи с джемом.

— Профессор Шворц, наших читательниц беспокоит вопрос: не страдает ли Иван от ожирения?

— Нет, у него нет ни унции жира.

— Профессор Шворц, а есть ли у Ивана зубная страховка?

— Разумеется, как у всех членов иолантского зоокомьюнити.

— Профессор Шворц, а не хотел бы Иван стать натурализованным гражданином нашей страны?

— Это вопрос настолько личный, что на него может дать ответ только сам Иван.

— А когда Иван, наконец, даст ответ?

— В следующую субботу, друзья, в следующую субботу. Смотрите шоу Ларри Гудмена!

— О-о-о!

* * *

И вот пришла та суббота, которую ждала вся Америка, — день, когда должен был завершиться долгий путь людей назад к природе и начаться новый, совместный поход всех живых существ к тотальной демократии. Иван был объявлен главным участником знаменитого вечернего шоу Ларри Гудмена. Программу вел сам Ларри Гудмен — бодрый старик в красных подтяжках, удивительно похожий на профессора Шворца.

Страна замерла у экранов, и под звуки джаз-банда, исполняющего увертюру из мюзикла «Горилла навсегда», сияющий Ларри выплыл в сияние софитов. Он остановил аплодисменты плавным взмахом руки и торжественно начал: