Сказки о любви

– Ты навеваешь на пёструю осень, – повторяла она, – и она живая, словно в огне. Наверное, ты родился в сентябре? И ты живой Габи. Внутри твоего сердца горят угольки. – Она коснулась его груди. – И я тебя, кажется, люблю. А пахнешь ты сладостью, но с ноткой горечи, как булочка, в которую пересыпали корицу, бросили звёздочку гвоздики, и ещё… что-то ещё… – она уткнулась носом в уголки его губ и глубоко вдохнула, – да, это он – мускатный орех…

Прошло мгновение, и Бобби резко вскочила и убежала. Габи лежал на дровах и чувствовал на своих щеках ее слезы…

***

– Поздравляю, Плюшевый, мечты сбываются! Только вот любовь ее долго не продлится, сожрет тебя и забудет!

Наступил следующий день. Габи решил отправиться к философам и поделиться своим горем, но вроде как счастливым.

– Ну, спасибо, Люся, утешил бедолагу, – с укором молвил Игор.

– А что?! Правда-матка!

– Класс! – засунул руки в бока Габи. – Если твоя любовь не хочет тебя сожрать, значит, она к тебе равнодушна! Проблема в том, что моя неравнодушна, но мне от этого не легче! Жизнь в печке меня к такому не готовила!

Габи так запутался в чертиных играх, что сам не понимал, любит ли его Бобби или привычно хочет сожрать, как других бедолаг?

– Сочувствую тебе, Плюшевый мой! – печально молвил Игор. – Но ведь, выходит, она тебя за плюшевость твою и полюбила!

– Да, так и есть… Но это словно и козырь для меня, и билет в ад…

– Не понял, поясни!

– Люся прав, – Габи исподлобья взглянул на товарища, – моя любовь – похороны, на которых смеются.

– И сказать мне нечего, дорогой мой… – Игор сочувствующе погладил Габи по плечу.

– А я круче определение придумал! – с азартом верещал Люся. – «Любовь – это когда она хочет тебя сожрать, а ты не против», или вот это: «любовь – это когда она сыплет на тебя панировочные сухари и точит когти, а ты безмерно счастлив, потому что она так любит».

– Ну хватит паясничать! – шикнул на него рассерженный Игор. – Не видишь, плохо ему?!

Люцифер замолчал.

– Любовь – это когда она касается пальцами моих губ, а я чувствую на своих скулах ее слезы…

Габи ушел.

– Сейчас заплачу! – театрально вздохнул Люся и смахнул несуществующую слезу.

***

У Габи голова шла кругом: любила ли его Бобби? Спросить у него духу не хватало, поэтому Габи все свои треволнения держал в себе. Правда, снаружи поведение его совсем испортилось. Он бесконечно заигрывал с Бобби, причем странными чудесатыми методами. Габи проявлял свою любовь издевками и кривляньями. Он злился, потому что любимая то игнорировала его, то обещала сварить глинтвейн!

От этой неразберихи Габи и вел себя отвратительно: дёргал Бобби за волосы, буквально проходу не давал и внезапно выскакивал прямо перед ее носом!

А однажды они стукнулись лбами и тут же отскочили друг от друга, ударившись о кирпичные стены.

«Вот это объятия!» – орали черти.

От их «объятий» даже молния ударила в горячем воздухе!

«Вот она – настоящая любоффф!» – хохотали чертята.

Габи приподнялся и поглядел на Бобби. Не успел он и опомниться, как она подошла к нему, схватила за плечи и приперла к стенке. Ее волосы пылали, а глаза налились огнём.

– Плюшевый Габи, ты меня окончательно достал!

– Что я сделал?! – пропищал он. – Я не понимаю, ты же говорила, что я самый лучший в мире глинтвейн!

Фоном заржали черти.

– Нет! – рявкнула Бобби. – Ты из глинтвейна превратился в терпкое эфирное масло мациса! – отчеканила она. – Ты вытяжка взбалмошности и сумасбродства! У меня от тебя голова раскалывается и лишь горечь во рту! Тебя слишком много! Слишком!!! Мацис чертов!!! Оставь меня в покое!!!

Она изо всех сил треснула кулаком в стену в миллиметре от головы Габи. На его плечи посыпалась кирпичная пыль.

Бобби ушла, вернее улетела адским вихрем, а ошарашенный Габи медленно опустился по стенке.

***

Наступили тихие дни.

Габи и Бобби не общались друг с другом, а потом Габи и вовсе почти поселился у Игора! На глаза Бобби он попадался редко-редко, хоть и скучал страшно.

Бобби же поначалу отдыхала от чертиных выходок Плюшевого, но потом стала тревожиться: друг исчез.

«Мацис чертов! Куда же он запропастился?!»

Бобби мучилась кошмарами.

После стычки Габи ей представлялся флаконом ядовитого эфирного масла мациса, и по мере исчезновения Габи, флакон в ее снах пустел и пустел.

И вот ей приснилось, как она держит в руках почти пустой флакон.

В нем осталась лишь капелюшечка, и Бобби желала в последний раз насладиться этой ядовитой каплей. Но Бобби уронила ее на пол. Флакон упал следом и разбился вдребезги.

Бобби, не моргая, глядела на осколки, в которых лежала самая ценная последняя капля Габи – частичка его души. Ее теперь ни за что не собрать.

Бобби проснулась в слезах.

– Габи ускользает от меня… – шептала она.

***

Габи вышел из покоев Игора и решил признаться Бобби в любви.

И будь, что будет! Дальше так продолжаться не может! Эта недосказанность, наверное, ещё хуже, чем тот момент, когда Габи решится отдать любимой свое сердечко-уголёк!

Габи уже сформулировал речь, пока искал Бобби, но все не мог её найти. Он уже стал беспокоиться. Куда же она подевалась?! Неужели сбежала?