Сказки о символах города Саратова

Надо сказать, что царь Спиридон был скуп и уже не раз в течение нескольких лет объявлял такие указы. Навезут ему добрые молодцы со всего света пряности разные, попробует царь, одно, другое и скажет, что это для него не новость, знает эту пряность, вкушал и того молодца раз и на плаху. Другой искатель руки царской дочери принесёт музыкальный инструмент с интересным звучанием. Послушает его царь и головой отрицательно помотает, слышал, мол. И этого молодца на плаху, а инструмент в царскую сокровищницу. Следующий – удивительные по своей красоте бусы и всякие женские украшения преподнесёт. И у него та же участь, а украшения идут в царскую сокровищницу.

Дело дошло до того, что царская сокровищница стала полна. Все сундуки добром заполнены, а царю Спиридону всё мало. Вот и на этот раз царский указ прочитан, а никто из толпы не выходит и царю в ноги не кланяется и не клянётся, что выполнит царскую волю, потому как каждый понимает, что царская воля обманчива.

Ждёт царь-Спиридон минуту, другую, третью, а никто не выходит и челом царю не бьёт, и выполнить условия не обещает. Нахмурился Спиридон, посохом в землю стукнул и говорит:

– Это вы так царскую волю попираете! Это вы так царскую дочь позорите и мои седины срамите! Да у неё каждый волос десятка ваших жизней стоит. – Обвёл глазами толпу и приказал стражникамсхватить первых попавшихся пятерых юношей и поставить перед ним – будут женихами. Слуги побежали, первых попавшихся схватили и перед царём поставили. В их число попал и Ивашка, потому, как в первый ряд протиснулся, чтобы царя рассмотреть получше.

– Откуда ты будешь? – Спрашивает царь Спиридон Ивашку.

– Мы из-под Саратова, из деревни, – Ивашка нисколько не испугавшись.

– И чем же ты, мил человек, можешь царя изумить и порадовать?

– Да ничем, батюшка царь, не смогу вас ни изумить, ни порадовать. В дальних странах я не был, яств заграничных не едал. Диковинок тоже никогда не видывал. Для меня и столица в диковинку. Усладить ваш слух тоже нечем, разве что могу на гармошке побренчать. – Эка невидаль, гармошка, – говорит царь Спиридон, – их мне целую дюжину со всех концов света женихи натащили. А ты бы лучше за море сходил и там чего интересное поискал, может быть чего и найдёшь, то, что моё око не видывало, ухо не слыхивало, и язык мой царский не ощущал.

– У меня даже стольких лаптей нет, чтоб за море хаживать, – отвечает Ивашка.

«Вот мужичина, – заговорили обступившие их вельможи. – Посылает царь дурачину за границу, а он про лапти толкует. Ха-ха-ха!!! Лаптей, знаете-ли, не сплёл. Лаптями бы хоть с подковыркою попробовал удивить. Вот умора. Право, умора. Чего ещё от мужика ждать…»

– А знаешь ли ты, Ивашечка, что я должен за это с тобой сделать, что ты царскую волю не хочешь выполнять? – Спрашивает царь Спиридон.

– Знаю, Ваше царское величество, – казнить вы меня должны. Я покорен вашей воле. Правда, я царицу в жёны брать не хотел и в очереди, как вам известно, за этим не стоял. А так как ваше слово – закон, то прошу перед казнью исполнить мою последнюю волю. Это по-христиански.

– И что это за просьба такая? – спрашивает Спиридон.

– Прошу, Ваше царское величество, подать мне мою суму дорожную, хочу я напоследок чуток нашего домашнего хлебца откушать, да на свои самоделки в последний раз полюбоваться, и произвести какие-никакие перезвоны, что душе моей милы, а уж там и казните, бог с вами.

– Не разрешайте, государь! – послышался голос воеводы. – Охота нам тут его чавканье мужицкое слушать. Откушать он, видишь-ли, хочет мужицкого хлеба напоследок, да на самоделки, топором рубленные, или, поди, из глины слепленные посмотреть. Одно слово – мужик… – заключил воевода.

– Дудками нас тоже не удивишь. А больше ничего мужик и не может, –добавляет первый министр.

– Цыц, наушники! – Топнул ногой царь Спиридон. – Велю дать Ивашке его суму подорожную, пусть перед смертью порадуется.

Суму сразу подали. Достал Ивашка из сумы глиняные игрушки и давай в них играть, да с ними разговаривать. А игрушки до того хороши, что глаз не оторвать. Увидела царевна в окно светёлки, что пред Ивашкой на траве что-то лежит и всеми цветами радуги переливается, и в глаза искрами брызжет, не утерпела, на площадь прибежала, и сразу к Ивашкиным игрушкам. Смотрит, любуется, в руки берёт. Спрашивает:

– Это где такую красоту делают?

– У нас в Саратове делают. – Отвечает Ивашка. – Да хоть возьми мою деревню. У нас всяк игрушки лепить может.

– И ты умеешь? – спрашивает царевна Ивашку.

– Умею… Эти игрушки я сам сработал.

– Сам?! – удивилась девушка.

Царь Спиридон тоже в руки игрушку взял, дивуется и говорит:

– Какие красивые и душевные вещицы. Такого мне никто и никогда из-за океана не привозил. Вот уж что не видывало царское око, то не видывало.

– Так у них там, за морем, царь батюшка, такого и нет, – просто говорит Ивашка.

– Думаем, царь-батюшка, что он купца какого-нибудь ограбил, что из дальних странствий возвращался, –вставил самый толстый вельможа.

– Что на это скажешь? – спрашивает царь Ивашку.