Сказки о сотворении мира

— Это я вас должен спросить! Отравление угарным газом незначительно. Следов ожога на теле нет. Это я вас должен спросить, что случилось? — заведующий отделением подозрительно поглядел на грязные ботинки Натана. — У господина Шутова истощение организма, — объяснил он. — Абсолютное истощение… до критического предела. Этим я объясняю временную потерю зрения и сердечную аритмию. Ему повезет, если не пострадал мозг. Интересно знать, отчего? Ваш ученик много дней провел за рулем без отдыха и питания?

— Что вы!? Он из дома не выходил.

— В его состоянии полярников снимали со льдин и космонавтов находили в пустыне после аварийной посадки. Чем он занимался в день пожара?

— Отдыхал, — ответил профессор. — Мы наводили порядок, принимали гостей. Оскар вышел в лабораторию… Я увидел вспышку, почувствовал дым.

— И не услышали грома?

— Нет, — признался профессор. — В горах было тихо.

— Почему вы решили, что его поразила молния?

— Шаровая молния, — уточнил Натан. — Оскар бредил, просил положить его на землю. На земле ему было легче дышать.

— Что за лаборатория у вас в горах? Изучаете шаровые молнии?

— Плазмоиды, — объяснил профессор.

— Значит, надо сообщить на работу…

— Я его начальник. Сообщите мне все, что сочтете нужным.

Врач засучил рукава, вынул из ящика чистый бланк.

— Адрес у пациента имеется? Или он проживает на вашей жилплощади?

— Проживает, — кивнул Натан, — на жилплощади, которая принадлежит мне по праву наследства.

— То есть, официальной регистрации у господина Шутова нет нигде?

— Последний владелец квартиры пропал без вести, поэтому с оформлением наследства возникли проблемы. Оскар живет там, потому что я позволил.

Боровский присел к столу.

— Имя у вашего ученика свое или псевдоним? Послушайте, я что-то должен записать в больничный лист. Хотя бы подлинное гражданство.

— Запишите мое, — предложил профессор и положил на стол удостоверение.

Врач отложил ручку, раскрыл документ.

— Что за эксперименты с плазмой… Натан Валерьянович? — спросил он и подозрительно прищурился на фотографию. — Чем мы заинтересовали Московский университет… в частности кафедру молекулярной физики?

— Мы изучаем разные природные феномены, — ответил Натан, и врач приступил к заполнению бланка.

— Значит, имя у вашего протеже тоже вымышленное?

— Оскару дали имя в приюте.

— Да уж, — вздохнул врач. — Если не везет, то с детства.

— Стечение обстоятельств, — пояснил профессор. — Женщина, которая его родила, принадлежала к секте христиан-эзотериков и имела весьма размытые представления о материнском долге.

— А что же отец?

— Эта особа решила, что зачала мессию от Бога. В пеленках младенца нашли записку с пафосным посланием к человечеству. Она не потрудилась даже дать сыну имя.

— Вот как… И что же? — спросил врач, возвращая Боровскому документ. — Господин Шутов — мессия нашего времени?

— Он способный молодой ученый, — ответил Натан. — Единственный известный мне случай, когда воспитанник интерната победил в олимпиаде по физике. Другого шанса поступить в университет у него попросту не было. Все, что есть у этого молодого человека — его трудолюбие и талант, поэтому я стараюсь поддержать его в жизни.

— А способность к целительству? Или, скажем…

— Нет, — отрезал профессор. — Я заметил в нем только способность к науке. Поэтому прошу вас обращаться ко мне по всякому поводу, и, если можно, не третировать Оскара вопросами, которые не относятся к его здоровью.

После допроса Боровский разместился в кресле больничного вестибюля и дождался вечера. Он надеялся, что в конце смены лечащий врач подойдет к нему и отчитается о здоровье пациента, но врач подошел к Натану совсем по другой причине.

— Позвольте полюбопытствовать, — спросил он, — что было пафосного в послании человечеству от матери господина Шутова? Если, конечно же, это не семейная тайна.

Натан Валерьянович взял себя в руки.

— В послании, — ответил он, стараясь соблюдать спокойствие, — было сказано, что младенец сей послан в мир, чтобы дать людям истинное знание и положить начало новой цивилизации… А до той поры нам всем наказано беречь его от расстройств и недугов, заботиться о нем, как о собственном сыне, охранять от злых людей и безответственных медицинских работников, которые занимаются бумажной волокитой вместо того, чтобы лечить больного. — Слова профессора прозвучали, как приглашение на дуэль. Он так утомился бездействием персонала, что готов был выйти в сад и по-мужски разобраться со всем отделением, но заведующий оказался слишком ленив, чтобы принять вызов. Он только хмыкнул и улыбнулся в ответ.