Сказки о сотворении мира

— Может, вам лучше поговорить с ним лично?

— Мира, — улыбнулся Натан. — Я понимаю, что ты пережила необычный жизненный опыт…

— Причем здесь опыт? Ваш Лепешевский сидит у меня на даче и выпадает в маразм. Он будет счастлив, если вы приедете к нему поболтать. Вам нужен Лепешевский?

— Лепешевский? — не расслышал Натан.

— Илья Ильич?

— Он самый, Илья Ильич, — кивнул профессор.

— Если была такая экспедиция, он наверно знает больше, чем написано в отчетах вашей бабушки Сары.

— Экспедиция состоялась девяносто с лишним лет тому назад, — напомнил Русый. — Профессор к тому времени уже был немолод…

— И умер за три года до рождения моего отца, — уточнил Боровский.

— Илья Ильич-то? — усмехнулась графиня. — Плохо вы его знали.

— Илья Ильич, профессор, археолог…

— Повторяю еще раз для непонятливых: Илья Ильич Лепешевский сидит у меня на даче, живой и здоровый… Правда, он не археолог, а фалерист. Может, в молодости он и ездил на раскопки, но теперь его больше привлекают блестящие побрякушки и болтливые аристократы.

— Мира, этого не может быть! — воскликнул Боровский.

— Натан Валерьяныч! — рассердилась графиня. — Согласно вашей теории может быть все, что угодно!

— Ты давно его знаешь?

— С детства. Он увлекался геральдикой, генеалогией. На этой почве перезнакомился со всем российским дворянством, здесь и в эмиграции. Он с матушкой моей подружился, когда та пыталась ему орден впарить.

— Какой орден? — не понял профессор.

— Кажется, Андрея Первозванного, который принадлежал кому-то из ее предков. Матушка нуждалась в деньгах. Продавала реликвии, чтобы не переводить меня из гимназии в обычную школу, вот и познакомилась с Ильичем. Он ее в тот же год на работу пристроил… в нашу же фамильную усадьбу. Он там директором работал, когда его на пенсию выперли. А орден, между прочим, купил, чтобы подарить ей же на день рождения.

— И что же? — удивился профессор.

— Как что? Теперь он сдает свою академическую дачу каким-то иностранным послам, а сам живет с матушкой.

— И как он себя чувствует?

— Как огурец! Еще переживет нас всех. Только ходит плохо в последнее время.

— Последние лет сто, — съехидничал Артур.

— Этого быть не может, — стоял на своем профессор. — Ты сказала, академическую дачу? Разве он академик?

— Академик Лепешевский, член-корреспондент Академии Наук.

— Илья Ильич не был академиком и совершенно точно геральдикой не увлекался. Это может быть его сын?

Мира задумалась.

— Да, его отец тоже был историком… Если я ничего не путаю. Надо у мамаши спросить.

— У Лепешевского, с которым работала Сара, была молодая жена. Она вполне могла родить ему сына. Мира, мы можем поговорить с вашим академиком?

— Я вас умоляю, Натан Валерьянович. Отвезите меня в Москву, я сама все устрою.

Алиса Натановна проколола колесо на парковке и сильно расстроилась. Она терпеть не могла парковаться у мусорных контейнеров, но все места оказались заняты, а гвоздь, точащий из гнилой доски, был в сумерках незаметен. Алиса вспомнила, как выкинула из багажника запаску, чтобы разместить чемодан, и расплакалась. Библиотека закрывалась поздно, темнело рано, она собралась звонить отцу, когда в дверцу постучал мужчина, совсем не похожий на Аркадия Леопольдовича.

— Алиса? Рад вас видеть, — приветствовал девушку незнакомец.

Мужчина производил приятное впечатление, был вежлив, аккуратен и предупредителен. Типичный карьерист, который знал, как угодить профессору Боровскому перед предстоящей защитой. Алисе его лицо показалось знакомым, но имя от расстройства вылетело у девушки из головы.

— Здравствуйте, — сказала Алиса, вытирая слезы.

— Аркадий Леопольдович просил меня проводить вас в хранилище. Колесо?.. — заметил человек. — Запаска при вас?

— В том-то и дело, что нет.

— Я бы поставил свою, но она велика для вашей кареты. Вот что мы сделаем с вами, Алиса, — решил человек. — Вы займетесь поручением Натана Валерьяновича, а я улажу вашу проблему.

Алиса ушла в библиотеку, не сказав спасибо и не спросив, как звать подхалима. Она знала дорогу в хранилище, тамошний работник знал Алису. Для дочки Боровского был расчищен столик за стеллажами. Мужчина, заменивший Аркадия Леопольдовича и автомеханика, вскоре присоединился к ней, чтобы заменить архивариуса. Сам стал носить журналы и складывать по номерам, чтобы Алиса не утомилась работой. Они просмотрели все, но нашли лишь три статьи Лепешевского, к Уральским пещерам никакого отношения не имевшие.

— Придется ехать домой на электричке, — вздохнула девушка, увидев свою машину без колеса.

— Ни в коем случае! — возразил человек. — Я отвезу вас куда прикажете. Хотите, домой к матушке, хотите, к отцу на дачу? Заодно, я бы засвидетельствовал почтение Натану Валерьяновичу, — намекнул знакомый незнакомец.

— Вспомнила! — осенило Алису. — У нас на даче стояла ваша машина.

— Было дело, — улыбнулся человек. — Потом отец отогнал ее на стоянку и просил меня отдать вам ключи.

— Совершенно так.

— Я даже фамилию вашу помню… Зыков, да?

— Зубов.

— Точно… — согласилась Алиса. — Папа будет рад. Он и в больнице о вас спрашивал.