Сказки о сотворении мира

— Мы не воры, — ответил Оскар. — Банк ограбить — элементарно. Дело же совсем не в деньгах. Дело в том, что человечество могло бы жить лучше, а мы могли бы работать легально.

— Илья Ильич, вы были знакомы с сыном Валентина Сотника? — спросил Боровский.

— У Сотника детей не было, — ответил Ильич. — Иначе бы непременно…

— Да, правильно. Сын появился после того, как Сотник исчез. Вы не могли его знать. Тем более незаконный ребенок. Его назвали Георгием. Зубов Георгий Валентинович. Приблизительно ваш ровесник, я думал, может быть…

— Ты не понял меня, Натан, — вздохнул Ильич. — У Вали Сотника не могло быть детей. Если б не это печальное обстоятельство, он женился бы на твоей бабке и был бы ты Сотником, а не Боровским. Уж как они любили друг друга — словами не передать. А Зубовых я знаю до сих пор. Не было в их роду младенца Георгия. Ни живого, ни покойного. Это известный дворянский род. Там ничего не скроется.

— Значит, зря мы вас побеспокоили, Илья Ильич, — огорчился Боровский.

— Вы ищете Георгия, который был представлен вам моим знакомцем?

— Камень идет к нему. Он — конечная точка опасного маршрута. И вы могли его знать. По крайней мере, по моим скромным расчетам.

— Разве камень идет не к Греалю?

— Георгий — хранитель Греаля.

— Милостивые господа, это полнейшая чушь, — возмутился старик. — Существо, рожденное от людей, не может быть хранителем Греаля. Вас ввели в заблуждение и неоднократно.

— Не уверен.

— Натан! — всплеснул руками Ильич. — Не ты ли мне только что излагал про излучение человеческой ауры и его влияние на активность кристалла. В руках человека Греаль работать не может. Аура не та.

— Не та?

— Не та. А что это за аура должна быть? Каковы ее физические характеристики и зоны влияния — это тебе, как физику, виднее. Я же, как историк, заявляю тебе совершенно ответственно, что человек, представившийся тебе сыном Сотника, либо не человек, либо не является хранителем Греаля. Мой покойный батюшка в дневниках своих, обращаясь к потомкам, предостерегал иметь дело с существами, имеющими неясную родословную. Предостерегал на собственном трагическом примере. Теперь моя очередь предостеречь вас. С тех пор, как я, будучи гимназистом, впервые прочел дневник, моя гомофобия год от года сильнее. Я всегда предпочитал иметь дело с людьми, чьих предков знаю до седьмого колена. А теперь, после того, как пропала наша девочка, вообще из дома не выхожу. И тебя бы на порог не пустил, если бы не знал твоего отца и бабку. Мирочка моя, покойница, расплатилась за все проклятья. Может быть, я был не прав, когда сжег дневник. Может быть, я — старый осел, сто лет учился и размышлял о жизни, чтобы в ответственный момент не совершить поступок, ради которого явился на свет. Если б я вовремя подумал об этом…

— Вы увлекаетесь теннисом, Илья Ильич? — спросил Боровский.

— Теннисом?.. — не понял старик.

— Большим теннисом. Хочу вам предложить послушать любопытную запись.

Много напрасных сил было растрачено Карасем, прежде чем он решил позвонить Ларионову, большому специалисту в области физической оптики. Ларионов примчался в указанное место. На шоссе его ждала машина, в машине сидел Карась, на сидении лежали бумаги, подтверждающие обязательство неразглашения… и уведомляющее об уголовной ответственности. Игорь Аркадьевич с ухмылкой подписал документы.

— Ну? — спросил он капитана Карася. — Нашли оружие будущего? Или оружейника повязали?

— Уберите машину с дороги, — попросил Карась. — Поедем на моей.

У кромки леса, возле заброшенной фермы капитан арендовал сарай с крепкой дверью и надежным замком. Ключ от сарая в единственном экземпляре хранился в капитанском кармане. Главным условием аренды было отсутствие человеческих душ в радиусе пулеметного выстрела. Гарантией выполнения условия служило табельное оружие капитана.

Карась пригласил Ларионова в сарай, запер дверь на щеколду и вынул из кармана серебряный портсигар, испорченный желтым пятном, подозрительно похожим на золото.

— Вы думали, «философский камень» — красивая сказка? — спросил он. — Объясните мне физические законы, согласно которому луч, пройдя сквозь слой серебра, превратил его в золото? — Игорь Аркадьевич уставился в портсигар. — Объясните мне, как тот же луч может прошивать насквозь вещество любой плотности?

Игорь Аркадьевич уставился на капитана.

— У вас получились такие же дырки, как в квартире покойника?

— Нет… — признался капитан. — У меня получилось превратить серебро в золото. И то нечаянно. Если вы объясните, каким образом этот кристалл запустить в работу, я буду безмерно обязан.

Игорь Аркадьевич уставился на кристалл в бархатном чехле, который капитан Карась хранил портсигаре.

— Я могу взглянуть на это при нормальном освещении?

— Если в вас есть задатки самоубийцы…

— В каждом естествоиспытателе заложен самоубийца.

— Рискните. Луч выходит из тупого конца кристалла. Видите округленную поверхность? На всякий случай, направляйте ее в безопасную сторону.

Ларионов вышел на улицу, положил кристалл на деревянный порог и вытаращился на него сквозь лупу.

— Ну?.. — спросил капитан.

— Думаете, что это рубин?