Сказки о сотворении мира

Лязг замка разбудил Аркадия Давидовича ранним недобрым утром. Дверь открылась, в камеру никто не вошел. Задержанный выглянул в пустой коридор, вернулся на нары и стал дожидаться охранника, но дождался рассвета. Он еще раз сунулся в коридор. Коридор по-прежнему пустовал. Арик вышел на лестницу, спустился к дежурному и объяснил ситуацию.

— Ну и что? — ответил дежурный арестанту.

— Я что же, могу идти?

— Как фамилия?

— Кушнир, — представился Арик, дежурный выдвинул ящик стола.

— Аркадий Давидович? — уточнил он, доставая бумаги.

— Он самый.

— Расписывайтесь.

— Что это?

— Подписка о невыезде.

— Не имеете права! Я иностранец.

— Жди утра и разбирайся с начальством, — ответил дежурный и подал Арику ручку. — Здесь расписывайтесь… и здесь. Паспорт, бумажник, ключи от квартиры… — дежурный выкладывал из ящика документы, как ненужный хлам, а Аркадий Давидович рассовывал их по карманам. — Что-то еще?

— Ничего.

— Ну, иди.

— Идти?

— Выход там… — дежурный указал дорогу и занялся своими делами.

Освобожденный господин Кушнир вышел из кирпичного здания во дворик, преодолел шлагбаум и продефилировал мимо графини, с ночи ожидавшей у пропускного пункта. Прошел, не заметив, словно не был знаком. Графиня проследовала за ним. Аркадий Давидович остановился у обочины в надежде поймать такси, но в переулке не было ни одной машины.

— Здравствуй, Арик, — поздоровалась Мира.

Аркадий Давидович приветствие игнорировал. От стоянки отъехала старая колымага с затемненными стеклами и медленно поползла по дороге. Арик энергично замахал рукой. Колымага встала, но не избавила его от общества графини. Графиня влезла в машину за ним следом.

— Домой, — приказала она.

— В гостиницу…

— Домой, домой…

Машина тронулась, и Арик понял, что влип. Чтобы убедиться в ужасной догадке, он дернул ручку. Дверь машины была заблокирована. Шофер отсутствовал. Автомобиль ехал сам. Медленно и неуверенно, но в правильном направлении. Именно в том направлении, в котором Аркадию Давидовичу меньше всего хотелось бы ехать.

— Чего задергался? — спросила Мира. — Разве самое страшное в твоей жизни не позади? Разве с тобой уже не случилось то, чего ты боялся больше смерти, и ради чего бежал за границу?

— Что ты от меня хочешь? — спросил Арик, но ответа не получил.

Оказавшись в квартире отца, Арик сам напал на графиню.

— Тебе известно, что я огранкой бриллиантов не занимаюсь? Я вообще завязал с огранкой. Только продажа, консультация и оценка, если тебя устроит… Я не дядя Давид. Сказал «нет», значит, «нет»!

— Конечно, — согласилась Мира, озирая бардак, оставленный постояльцами. — Ты не дядя Давид. С ним я еще церемонилась, имея в виду его мягкий характер, а тебя-то я без проблем обломаю. Не сомневайся, — она оторвала кусок обвисших обоев и улыбнулась. — Узнаешь свою детскую? Старые обои с паровозиками. Вот они… Даже краски не поблекли. Помнишь, как нас английскому учили? У тебя была игра с картинками и словами… если правильное слово приложить к нужной картинке, зажигалась подсветка. Помнишь, как ты шпаргалки рисовал на обоях?

— Что ты от меня хочешь? — повторил вопрос Арик.

— А медведей своих любимых куда подевал? Миню и Лёву? Ну, Лёва, — потому что был желтый и ревел как лев, а Миня-то почему?

— Потому что «ш» не выговаривал, — ответил Арик. — И все-таки, что тебе надо?

— Мне надо, чтобы ты сделал ремонт и поменял замок в мастерской, — сказала графиня. — А я позвоню Машеньке и скажу, что она может вернуться на работу.

— Она не вернется. Я думал продать прислугу вместе с квартирой, но она не захотела работать там, где убили папу.

— Ладно, — согласилась графиня. — Одолжу тебе на время Густава. До тех пор, пока Машенька не одумается. Он наведет здесь порядок, и все расставит по местам.

— Вообще-то, я собирался вернуться в Америку.

— Вообще-то, Густав для тебя слишком жирное одолжение, — рассудила графиня, — мог бы и сам заняться уборкой. Но раз уж я виновата…

— И все-таки, что ты от меня хочешь?

— Не продавай инструменты отца ни за какие деньги, никого не пускай в его мастерскую и еще… Сходи на завод. Там у дяди Давида в кабинете до сих пор стоит твой портрет. Он всем рассказывал, что ты необыкновенно способный мальчик и когда-нибудь вернешься в Москву, чтобы заниматься делом.

— И что?

— Ничего. Я рада, что твой отец оказался прав.

Глава 8

Следующий визит графини в квартиру Кушнира застал Аркадия Давидовича в том же отвратительном настроении и полной неопределенности относительно будущего. Наследник сидел в отцовском кресле, засланном целлофановой пленкой, и созерцал, как валик с краской мечется по стене.

— Густав, отдохни! — приказала Мира и выставила бутылку водки на стол.

Валик шлепнулся в краску, бутылка оторвалась от стола, и скрылась в коридоре.

— Вчера он отдыхал, позавчера отдыхал… — проворчал Арик, — украл бутылку, которую я упаковал на отъезд, напился до красного носа и спал в кабинете отца.

— Зато побелил тебе все потолки. Мог бы сам проставиться за работу.

— Забирай своего работника, — фыркнул Арик. — Я фирму найму. Фирменных работяг, по крайней мере, видно. Кстати, Маша звонила.

— Одумалась?