Сказки о сотворении мира

— Лео! Смотри, как работает Греаль, — Маша заметила, что Оскар потянулся к сумке. — Смотри внимательно. Сейчас он исчезнет и этого никто не заметит.

Лев Натанович похлопал сестру по коленке и приложил к губам указательный палец. Он сильно нахмурился, и Маше пришлось замолчать. Тем более, что Оскар никуда не исчез. Он наполнил прибор водой и остался на месте, одинокий и отрешенный. Только по окончании гейма он позволил себе встать, обойти по периметру корт, заглянуть под сидения первых рядов. И этого действия не заметила даже Мария. Оскар позволил себе порыться в сумках подозрительных лиц, а когда закончился сет, он перелез через рекламный барьер и сел на скамейку рядом с Эрнестом.

— Прекрати материться, — сказал он. — Трансляция идет на Россию.

— Я не понимаю, что происходит, — злился граф. — Ты видишь кого-нибудь? Хоть одну падлу пернатую видишь? Разве они уже сгинули?

— Не хочу пугать тебя, малыш, похоже, корт действительно пуст. Это все, что мне удалось найти. — Он показал Эрнесту металлический цилиндр с красноречивой этикеткой, которую хозяева не посчитали нужным сорвать. «Техника в быту», — было написано на изделии. Далее следовала нелепая цена и такая же нелепая марка завода-изготовителя.

Эрнест накинул на голову полотенце.

— Не нравится мне это…

— Сам не в восторге. Терпи, малыш. Твое дело играть.

— Зачем? Оскар, я устал. Мне нужно хотя бы два дня на отдых.

— Забудь.

— Сделай. Иначе сорвусь.

— Когда ты выйдешь на корт с двухдневной щетиной, мне зададут вопросы.

— Я побреюсь…

— Время! — сказал судья.

— Работай! — напутствовал подопечного Оскар. — Пока не пойму, что происходит, вида не подавай.

Эрнест кинул полотенце на скамейку и пошел принимать подачу. Оскар поднялся на трибуну и сел рядом с Шишкиным.

— Что происходит? Кто увел с корта «помощников»? — спросил он.

— Не я. А что? Разве плохо? Почему ты расстроен? Радуйся.

— Что это? — Оскар показал массажисту цилиндр, и тот с любопытством взял его в руки, потряс, приложил к уху, попробовал на язык.

— Лучше поставить на место, — посоветовал он. — Брать у них вещь все равно, что красть. Штука дорогая, наверно забыли. Значит, вернутся…

— Это батарея?

— Что-то вроде допинга, который тест не находит. Биоэнергетическая подпитка. Агрегат разряжен. Зачем он тебе? На твоем месте я бы оставил.

— Как он работает?

— Чего не знаю, того не знаю, — признался Саша. — Тебе, как физику, виднее. Раньше я часто находил такие на стадионах. Но толку с них никакого. В металлолом и то не берут. Смотри, смотри, двойной брейк-пойнт…

Стадион зашумел. Компания девчонок развернула плакат в поддержку Эрнеста. С сердечками, с намалеванными на щечках российскими флагами, они прыгали выше всех. Оскар и предположить не мог, что у крошки появился фан-клуб, готовый выпрыгнуть из штанов. Он осмотрел стадион и пришел к выводу, что больше половины зрителей на их стороне. Трибуны затихли перед подачей. Портрет Эрнеста появился на мониторе, и Оскару стало не по себе от выражения его лица.

— Черт побери! Где они? — спросил граф, проходя мимо во время смены сторон. — Где, Оскар, где?

— Не психуй! В палатку завезли обувь… шестьдесят восьмого размера. Сейчас они прибарахлятся и явятся.

— Пошел ты! — психанул Эрнест.

— Все о-кей? — обратился к нему судья.

— Что «о-кей»? — вспылил молодой человек. — Не видишь, я в жопе!?

У Оскара замерло сердце. В тот момент сердце замерло у многих наблюдавших спонтанный выброс ярости в сторону вежливого судьи. От неминуемой дисквалификации Эрнеста спасла только глупость. Он забыл переключиться с русского на понятный судье язык.

— Время, — объявил судья.

В припадке ярости Эрнест швырнул полотенце об корт, потому что болл-бой побоялся к нему приблизиться. Оскар вернулся на место, отведенное ему организаторами турнира, схватился за голову и воззрился в бетонный пол. Стадион ревел над его головой. Казалось, что небо рушилось на голову. Динамики разрывались. Всплески аплодисментов и крики отчаяния мешались в один монотонный вой. Оскару было неважно, чем кончится встреча. Ему было важно дожить до ее конца. Он потянулся за банкой пива, припасенной на крайний случай.

— Если Мирка видит этот кошмар, я буду проклят, — подумал он. — Или действительно завезли кроссовки?

Не дожидаясь перерыва, Оскар закинул рюкзак на плечо и направился к выходу. Ни одного «помощника» не встретилось ему ни на лестнице, ни у выхода, ни в сквере у стадиона. Народ толкался возле ларьков, ел мороженое, сидел на газонах, глазел на табло.