Сказки о сотворении мира

— Ты всегда говоришь «невозможно», а потом берешься и делаешь. Оскар, ты — такое же творение своего Автора, как Греаль — твое. Автор тоже верит в универсальный закон. Он тоже не знает, как отпустить тебя на свободу, потому что ты паразитируешь на Нем с рождения. Если откроешь «реальную частоту», Он поймет, что никаких табу нет. Если Он поймет, поймешь и ты. Он найдет способ объяснить тебе это.

— Я не говорил, что могу открыть «реальную частоту». Эзоты считают это решением всех проблем, а я не вижу причины им возразить. Поэтому рассчитал характеристики дольмена, который дает такую возможность. Ни один, кроме флоридского, не годится.

— Что за дольмен?

— Диаметр порядка двадцати километров. Скорость вращения на внешнем контуре — не меньше семидесяти километров в час. Где ты видела сооружения такого калибра?

— Значит, надо построить.

— Помнишь, ты спросила, почему перед смертью прокручивается вся жизнь? — Оскар прикрыл окно, чтобы журналистские склоки не отвлекали от разговора.

— Тогда ты мне сказал, что это объяснить невозможно. И только такая дура, как я, может задавать вопросы, на которые ответить нельзя. Так почему?

— «Захлест волны» происходит всегда, даже в нормальном режиме поля. От резкого торможения в потоке времени оно растягивается и сжимается, как резина, вываливая в «оперативную память» все накопившееся за жизнь. То, что происходит с людьми сейчас, напоминает состояние за минуту до смерти.

— Оська, выбора нет. Надо строить дольмен. Строить трек, по которому можно разогнать флакер. Ничего сложного, если имеешь хроно-генератор. Греаль ведь может взять на себя эту функцию?

— Может.

— Тогда чего же мы ждем?

— Тоннель придется пробивать под землей в обстановке глубокой конспирации. Чтобы дехрональный туман имел постоянную плотность, и чтобы братья-друиды не садились на хвост.

— Распечатай мне список требований.

— Нет, ваше сиятельство, я, конечно, понимаю, что наш роман фантастический, но я не хочу соавторствовать маразму.

— Роман закончится и без нас! Что толку, если мы сидим тут, как два папарацца в канаве? Может, попытаемся что-то сделать?

— Схватим лопаты и побежим копать?

— Схватим, если не предложишь ничего поумнее. И ты схватишь. И свора этих… милых корреспондентов. Вместо того, чтоб драться, буду копать. На каждого лопата найдется.

— Глупо, Мирка! Все глупо. Даже Учитель считает, что нам пора продаться «друидам». Что выбора нет. Но я не могу. Все, что угодно могу сделать, только не переступить через себя. Даже когда понимаю, что нужно. Если только ты скажешь…

— Что мне сказать?

— Скажи, что стоит согласиться на их предложение.

— Если ты это сделаешь — забудь мое имя. Я не для того прожила жизнь, чтоб наш Писака ее использовал для потешных сказок. Продаваться эзотам надо было тогда, когда можно было их использовать. Сейчас пришло их время использовать нас.

— Тогда посмотри мне в глаза и скажи, что ключ тебе нужен любой ценой.

— Ключ нужен не мне! Мне нужна бутылка вина и теннисная ракетка.

— Но принять решение должна ты. Пока эзоты держат крошку мордой в телевизоре, он не способен соображать. Все зависит от твоего слова. Как скажешь — так я и сделаю. Что тебе нужно, кроме бутылки с ракеткой?

— А что нужно тебе, омин?

— Еще не поняла? Еще не догадалась, что кроме тебя мне от жизни желать нечего. Все остальное я уже получил.

— Нет! Тебе нужна не я, а мамочка, которая будет ходить за тобой с ремнем и тарелкой каши. Всю жизнь ты делал из меня мамочку! Всю жизнь я уговариваю тебя скушать ложечку и сопли вытираю. От маленького крошки соплей было меньше, чем от тебя. Если ты сделал Греаль для меня, то напрасно потратил время. Мне этот мир не нужен. Он не нужен никому, кроме своего Создателя. Мне только жаль, что Натасик здоровье угробил на такого дурака, как ты!

— Мне нужно твое решение, — настаивал Оскар. — Сегодня. Может статься, что завтра уже не понадобится.

— Ты знаешь это наверняка? Или просто выразился красиво?

— Не важно.

— Важно.

— Я жду твоего решения.

— Расскажи мне про завтрашний день.

— Не могу.

— Тогда я спрошу об этом Эккура.

— Пойдешь к Эккуру — сюда не возвращайся!

— Пошел к черту! — ответила графиня и хлопнула дверью.

Сначала Оскар стоял у окна, не чувствуя времени. Ждал, что графиня вернется. Надеялся, что идея разговаривать с Ангелом окажется пустой угрозой. Когда он понял, что ожидания напрасны, захотел убедиться, что Мирка ушла навсегда. Что ему уже нечего терять и можно принять решение, которое снимет все проблемы с его головы. Что хуже, что лучше, Оскар не понимал, потому что утратил способность соображать. Он посмотрел на небо. Посмотрел на людей за забором, которые прекратили ссору и устроили пикничок. Журналисты сидели на обочине, закусывали домашними бутербродами и запивали водкой из фляги. Быстрым шагом, не давая себе время одуматься, Оскар спустился в лабораторию, достал из сейфа Греаль, вынул Глаз и вставил в оружейную капсулу. Тем же шагом он поднялся в профессорский кабинет, взял бумагу и ручку, но телефонный звонок привел его в чувство. Оскару показалось, что от звонка содрогнулся дом.