Сказки обратимой смерти. Депрессия как целительная сила

Наша совместная экспедиция подходит к концу, но прежде чем мы расстанемся, я бы хотела еще чуть-чуть задержаться на истории Персефоны, вместе с которой мы начали наш путь: именно она в том образе, в котором она предстает перед нами в конце волшебной истории, является для меня символом вожделенной внутренней интеграции. Покинув преисподнюю, Персефона больше не отрекается от своей тени, но и не позволяет ей поглотить себя полностью, безвозвратно – она управляет циклами ее появления и исчезновения. В Персефоне живет Деметра – сильная, щедрая и любящая внутренняя мать, но рядом существует и Аид – внутренний демонический муж, который оставляет за ней право быть самой собой: уходить и возвращаться, вновь уходить и вновь возвращаться. Жизнь Персефоны, теперь уже зрелой женщины, движется в постоянном внутреннем ритме; она замыкает круг и тут же начинает его с начала: цветение – увядание – цветение, жизнь – умирание – жизнь. Пятна света и тени мелькают, сменяя друг друга на просторах ее души – там, где шумят густые зеленые кроны деревьев, посаженных ее матерью. Мужское и женское больше не соперничают между собой: мир царит между светом и тенью; между зимой и летом. Подарки, приготовленные каждым из них, принимаются с радостью и любовью. Всему свое время: время для фей подносить подарки и время – произносить проклятья.

Экклезиаст (познавший, благодаря своим женщинам, что такое цикл и цикличность) сказал:

Всему (свое) время, и (свой) срок всякой вещи под небом:

Время рождаться и время умирать;

Время насаждать и время вырывать насаженное;

Время убивать и время исцелять;

Время взламывать и время строить;

Время плакать и время смеяться;

Время скорбеть и время плясать;

Время разбрасывать камни и время собирать камни;

Время обнимать и время удаляться от объятий;

Время искать и время терять;

Время хранить и время бросать;

Время разрывать и время сшивать;

Время молчать и время говорить;

Время любить и время ненавидеть;

Время войне и время миру.

Героиням сказок возвращения из небытия хорошо знаком круговорот тьмы и света, нашего погружения во мглу и восхождения к свету. Персефона, которая возвращается из царства теней, неся в себе плод от семени Аида; Талия, из чрева которой вышли ее Солнце и Луна; Ситтукан – девочка, которая вернулась королевой; Иннана, рожденная заново сестрой, корчащейся в родовых муках на дне преисподней, – история каждой из них – это образ нашего (объединяющего в себе свет и тень) возрождения. Круговорот этот – тяжкое бремя. Я и не пытаюсь скрыть всей тяжести пути вниз, на самое дно, но когда мы, ослабляя хватку, подчиняемся влекущей силе движения, это движение становится более мягким, менее резким и травматичным.

Было бы лучше, если бы мы, подобно Иннане, сами находили дорогу вниз и не нуждались бы, подобно Сильвии Плат, в том, чтобы нас похитили. А иначе мы действительно оказываемся похищенными: наша безвыходность похищает нас, застывших от ужаса, в чужие края депрессии, страха, болезни, оцепенения.

Когда мы отдаемся во власть круговорота, когда подчиняемся его ритму и становимся его частью, он становится частью нас: он больше не угрожает нам извне, а является той внутренней силой, которая толкает нас вверх сквозь жесткую почву наших будней изо дня в день, из месяца в месяц.

Если бы я знала дорогу туда и назад, если бы ходила по ней с юности, если бы признала ее существование и осознала ее необходимость, тогда, возможно, я бы спускалась по ней сама – иногда и по своей воле – увядать, оплакивать, умирать и рождаться заново.

И было бы хорошо, если бы у меня внутри хранилась карта с подробными указаниями, подобная той, которую получила Психея от прозорливой башни: с хромым погонщиком хромого осла не заговаривать, заплатить одним из медяков за переправу через реку, не поддаваться жалости и мертвеца за гнилую руку из реки не вытаскивать, старым ткачихам не помогать и их тканей не касаться, бросить ячменную лепешку в пасть преогромного пса с тремя головами; встретив Прозерпину, сесть перед ней на голую землю и съесть только простого хлеба; приняв, что дадут, тем же путем и вернуться, снова вступить на прежнюю дорогу и снова увидеть хоровод небесных светил.