Сказки Перекрестка

— И кто тогда наш Капитан-Командор?

— Его нет, — удивилась я. — Это же сказка. Реальный человек не может быть героем сказки. Ну, с ним я не могу, даже в воображении, поступать как заблагорассудится!

— Хорошо, — согласился Денис. — И так сойдет.

Мы рассматривали друг друга «фильтрующим» зрением. Среди размытых очертаний твердых предметов паучок на шее Дениса выглядел четким и ясным. К нему сбегались все яркие светящиеся дорожки, короткие и длинные, — вероятные жестокие бои и любовные приключения, красивые стратегические многоходовки и молнии над океаном. За ним зияла пустота.

— Отдай обратно, — попросила я. — Тебе-то зачем умирать вместо него?

Денис сомкнул веки. Его лицо было безмятежным, а с кончиков длинных пальцев, нависающих над полом, по одной срывались золотисто-оранжевые капельки.

— Ни за что и никогда, — ответил он. — Я не собираюсь умирать, и не позволю умереть тебе. Я буду биться. Подумаешь, судьба от бога!.. Мы не марионетки, и боги, заметь, это знают.

Он открыл глаза, зрачки в которых уже приняли нормальные размеры.

— А ты напрасно думаешь, что спасешь его своей смертью. Он не будет жить без тебя.

Меня разобрал невеселый смех, и «фильтрующее» зрение сбилось.

— Он легко без меня обходится. А вы все, верящие в любовь, просто еще не повзрослели.

— Про любовь я знаю гораздо больше, чем ты. Я ею занимаюсь, — грубовато отшутился Денис. Потом посерьезнел: — Ты видишь то, что он тебе демонстрирует, и чувствуешь то, что он не может сдержать. Это противоречие обостряет твое восприятие и сбивает тебя с толку. А правду видят все остальные, кому он ничего не демонстрирует, так как незачем: он не может обойтись без тебя, и ты всегда с ним, в его мыслях и памяти — пока жива и так же безрассудна, пока в тебе есть это…

— Что? — удивилась я.

— Не знаю, — рассмеялся он. — Но что-то в тебе есть! Не понимаю, на кой черт он так все запутал… Действительно, вам сложно было бы вместе, ведь у вас совсем разные интересы, но кого и когда это останавливало? Возможно, дело в «роке», и он не считает нужным начинать историю, обреченную на трагический финал… Но это тоже глупо. Не верю, чтобы не было ни одного шанса.

— В том-то и дело, — заметила я. — Он ведь ученый, если бы шансы были, он их уже использовал бы. Прими это: шансов мало, может быть — нет. Отдай. Чтоб не умирать вместо другого, который тебе даже не нравится.

Денис отрицательно покачал головой.

— Нет. В случае твоей гибели я смогу жить без тебя, но плохо. Я себе не прощу, если не попытаюсь тебя спасти. А Герман… знаешь, как бы я к нему не относился, он стоит того, чтобы за него умереть.

— Почему? — спросила я. Мне хотелось поговорить о Германе.

Денис с нехорошей улыбкой, по-кошачьи грациозно, поднялся с пола и наклонился надо мной.

— Прошлой ночью я узнал о тебе интересную вещь, — проникновенно сообщил он. — Я теперь знаю, как ты засыпаешь…

Он обхватил одной ладонью мой затылок, а другую положил на глаза. В тот же миг я уснула.

VI

Мне снились Лотти, ласковый птеродактиль и влюбленный инопланетянин со взглядом Германа. Один раз в моем сказочном сне чуть не случилась катастрофа: вроде как незаконченный ремонтом корабль вдруг помчался в открытый космос, и все резко стали замерзать и задыхаться, но голос Дениса за кадром уверенно произнес: «Этого не может быть», — и вся конструкция тут же вернулась в уютные непроходимые земные дебри.

Тем не менее, проснулась я с тоской в душе. Не надо было сочинять сказку про любовь. Я раздразнила себя тем, что никогда не получу.

Однако тосковать мне пришлось недолго. Едва я открыла глаза, как в незакрытую дверь тихонько постучали, и в комнату вошел Тимка. Или Димка. Спросонья не разберешь.

— Привет, еще спишь? — с порога поинтересовался не понятно кто.

— Привет, просыпаюсь, — откликнулась я.

— Мама с папой возвращаются из рейса. Нам нужно собираться домой…

Некто Единоутробный сделал шаг вперед и остановился, как вкопанный. В лучах утреннего солнца стало возможно опознать в госте Тиму. Проследив за его угрюмым взглядом, я увидела свесившуюся из гамака мускулистую руку с очень уж характерным длинным шрамом. Я нарвалась на братскую ревность? Таких чудес не бывает.

— А как же Герман? — грустно спросил мой братишка.

— Германа здесь нет, — размышляя над неожиданной новостью, ответила я.

— Да и полночь не близится, — ехидно донеслось из гамака.

— Тебе что, ночевать больше негде? — поинтересовался Тима.

Денис потянулся в гамаке и ненатурально изобразил обиду:

— И чем это я тебя не устраиваю?

— Тем, что слишком часто ночуешь дома у разных девушек, — буркнул Тима. Ситуация очевидно представлялась ему неприятной: ссориться с Денисом — маразм, но и делать вид, что ничего не заметил — неправильно, не по-братски.

Денис, напротив, наслаждался моментом:

— А я темноты боюсь, — нагло заявил он.

— А, тогда все ясно, — с облегчением подвел итог Тима. Умница!

— Когда приезжают родители? — спросила я.