Сказки про ведьмака

– Давно тут? – Олег подставил лицо промозглому ветру и прикрыл глаза.

– А ты не заглядывал в его детство? Я успел как раз, когда его вели в машину, – Блондинчик цокнул языком, – Детство самое обычное, почти как у нас с тобой. Только он успел побыть пионером один год.

– Ты можешь сразу сказать суть? – Олег был абсолютно спокоен, его не раздражала привычная манера друга говорить долго и многосложно.

– Родителям некуда было его девать, чтобы пахать в две смены, и Васька очень много времени был один. Представь голодные годы перестройки, трёхлетний ребёнок все ночи и все выходные с глухой старенькой бабушкой… Ему не у кого было учиться чувствовать и сочувствовать.

– Ты его оправдываешь?

– Нет. Ты всё сделал правильно… Только ты – ведьмак. Ты обязан ведать, как рождаются чудовища, чтобы проводить профилактику, и чтобы реже приходилось за ними охотиться по кровавым следам.

Они ещё постояли, глядя на город сверху вниз, и помолчали, обдумывая случившееся. Наконец Олег произнёс:

– Давай по домам! Завтра я должен хорошенько поработать, чтобы получить первый свой выходной в Питере.

– Как хочешь его провести? – спросил Егор.

– Может в музей сходить или в театр? Мне этого хотелось ещё в прошлый приезд.

– Не будешь против нашей компании?

– Конечно нет. Мне уже пора принять Кирилла и участвовать в его жизни, а не только в создании.

Егор долго смотрел на друга и наконец произнёс:

– Что-то тебя делает мудрее с каждой минутой. Даже жутковато.

– Это я от пережитого. Высплюсь и стану как раньше.

В весенней ночи на крыше раздался смешок, а потом от лёгких шагов едва заскрипели и попеременно прогнулись несколько листов жести, обозначая движущихся по границе нашего мира ведьмаков. Никого не было видно.

Глава 7

– Ты никогда не задумывался, чем должна кончиться эта история? – Блондинчик потягивал сок из коробки и жмурился от ярких лучей заходящего солнца, проникающих сквозь окна автобуса.

– Какая история? – удивился Олег. Егор молчал уже с полчаса, и вопрос застал охотника врасплох.

– Твоя история. Вот в книжках и фильмах все супергерои или находят своё место в мире, становятся частью существующего порядка, или сгорают в попытках сделать мир частью себя.

– Я не супергерой.

Егор внимательно осмотрел друга, приподнял подол его куртки:

– Да… Ни плаща, ни маски, а главное трусов поверх трико нет… Да… Ты не супергерой.

Олег поправил одежду и проворчал:

– Я не герой, – подумав, спросил, – Мы куда? Выходной. Хотели же культурно отдыхать сегодня.

– Мы в культурное место, на выставку высокохудожественных картин, – Блондинчик подмигнул, – Там сегодня открытие новой экспозиции!

Автобус покачался, входя в поворот, и подъехал к остановке.

– Пора, – бросил Егор, ловко просачиваясь сквозь пассажиров.

Олег неуклюже выбрался на свежий воздух и огляделся по сторонам.

– А ты знаешь, что тут рядом дом Раскольникова? – спросил Блондинчик, – Пошли покажу.

– Там типа музей?

– Там табличка, – Егор хихикнул, – Что в этом доме жил Родька, которого придумал Ф. М. Неподалёку есть ещё Сонечкин.

Ведьмаки дошли до пересечения двух улиц, Егор ткнул пальцем в небольшую скульптуру и под ней табличку:

– Родька тоже задавался глобальными вопросами… Как и ты.

– Это намёк на что-то? – Олег пытался найти внутри себя какие-то эмоции к этому месту, но ему было всё равно.

Егор помотал головой:

– Не-а.

– Тогда пошли.

Блондинчик провёл друга по улице и остановился перед входом в небольшой (по меркам полей, лесов, заводов и фабрик) закуток между домами, оформленный с претензией на вкус. Внутри находились площадки, излучающие пафос, торгующие гламуром в виде фастфуда, сувениров, просто обманчивым чувством собственной важности посетителей. Пространство содержало множество лестниц, как символ движения вверх, дешёвый символ вседоступной элитарности с возможностью посмотреть с предельной для города высоты крыш на снующих внизу.

– Нам сюда? – Олег скептически огляделся.

– Сюда-сюда, – ответил Блондинчик скороговоркой, – Только не в жральни, а в зал для фотоэкспозиций.

Егор ловко нырнул в дверку, просочился по коридорам и выскочил в большое помещение, Олег едва успевал за ним и, оказавшись под ярким белым светом, замер, щурясь и быстро поворачивая голову из стороны в сторону.

–– Не робей, ты ж не гей! – Егор хихикнул. Блондинчику показалось, что друг смущён, но это была ярость. Не обычная для Олега взрывная и безумная сила, а холодная и острая, тихая. Чувство причиняло боль в первую очередь хозяину, а уже потом, окунувшись множеством лезвий в сердце, медленно выходило вовне.

– Зачем? – Олег задал вопрос шёпотом, чуть наклонив голову набок.

– Без связей, без удачи ты никогда бы не смог устроить себе выставку, – Егор наконец почуял состояние Олега, его лицо вытянулось, кожа побледнела, сливаясь цветом с пепельными волосами.

– Хрен с этими фотками, но зачем ты ЕЁ повесил? – Олег указал пальцем в портрет девушки. Той самой. Это была самая лучшая его работа. Никогда он больше не снимет ничего подобного. Лицо любимой женщины. С изображения смотрели любящие глаза. С этой фотографией можно быть только наедине или вдвоём с НЕЙ.