Сказки птицы Гамаюн

Ещё ко мне потихоньку возвращалась память. Мы и так многое забываем из прошлых лет, а в моём случае тем более. Но я отчетливо вспомнила отца, наш дом, его занятия со мной, поездки на лошадях, охоту, лукавую улыбку, желание научить всему, что умел сам, и трогательную заботу большого одинокого мужчины, оставшегося с дочкой на руках. Я поняла и не осудила его женитьбу. Мама и его любовь к ней осталась его дивной сказкой, а подрастающая дочь с возникающими проблемами переходного возраста, да ещё довольно необычная дочь, требовала, как ему казалось, женской руки и помощи. А то, что получилось- так без этого, может быть, ничего бы и не произошло. Хотя нет, слишком сильно во мне жило желание к перемене мест. Вот желания вернуть отцовский дом не возникало. Может быть, когда-нибудь потом. Хотя было жалко, что он принадлежит чужим, плохим людям, но сейчас заниматься этим не хотелось, потом- это будет потом. А что впереди? Опять дорога, остров Буян и многое, о чем даже думать было страшно, а там посмотрим. Я издалека посмотрела на большой добротный дом, в сердце чуть-чуть взгрустнулось от набежавших воспоминаний, но не более. Моим домом стал дом Микулишны, или даже нет – скорее, сосновые ветки и плащ, расстеленный просто на земле, костёр и принцы рядом…

Вот про принцев я думать себе запрещала, но почему-то запрет работал слабо. Их признание грело душу, но совершенно не казалось реальностью, как и моё новое тело. Мне трудно было разобраться в чувствах. Одно было ясно: они мне невероятно дороги. Мне хочется быть с ними, сидеть у костра или ехать вдаль, чувствовать их руки на себе ночью, но большее пугало невероятно. Жить во дворце не хотелось, не моё это, ничем меня туда не затянуть. Мне только семнадцать, а чужой опыт, часто горький, пугал и озадачивал. Изменение моей внешности совместно с признаниями не способствовалиясности мышления. Какая же я глупая, и никто не посоветует. Главное- нужно или всё забыть, или сделать выбор. Но как?

Наутро мы с Михелом уезжали. Я думала было полететь по воздуху, но владеть нормально крыльями пока не научилась, а Ветра просить не хотелось, особенно теперь.

Я уже попрощалась с Микулишной и подругами. Выслушала все их напутствия и пожелания.Мои пожитки лежали в котомке. Мысли всё время крутились вокруг Хи. Мне было тяжело и страшно расставаться с Кареном. Я так привыкла быть под двойной защитой принцев, а тут как будто теряла одну руку, да больше руки- значительную часть себя. Как буду ехать с одним Михелом- даже думать не хотела, запрещала себе это.Дорога всё расставит на свои места. Вот только как оставить Хи? Ближе к вечеру мы договорились поговорить перед отъездом, попрощаться. Я боялась этого разговора. Он происходил как будто во сне.

– Знаешь, я по прежней тебе скучаю:

Рук твоих не хватает, когда засыпаю.

Рыжей, веснушчатой и лохматой,

А теперь другой и даже с крылатой.

Так хочется вместе уйти с тобою,

Но долг и власть завязали петлёю.

Они не терпят моих мечтаний,

В замке нет места для этих метаний.

Отец обволакивает меня заботой,

Заваливает делами и чуждой работой.

С утра ты уезжаешь?

– А как иначе?

Я не могу долго жить в неволе,

Конь мой осёдлан и рвётся в поле

С утра улетаешь?

– Прости, не могу иначе.

– Лотта, чего ж ты так горько плачешь?

– Ты знаешь, в доме тёплый и тихий кров,

– А за дверью этой бесконечный простор.

– В замке жарко шипят в очаге дрова,

– А за дверью свобода и мои дела.

– Да, скучаю, но жить во дворце не смогу,

С лестницы мраморной упаду,

На приёме нужных фраз не найду,

В ловушку лживых слов попаду.

Ты всё знаешь и понимаешь-

Я костёр, горящий в степи, не очаг,

Я ручей, а не мисочка у кровати.

Я буду спорить, гореть и жечь.

Птица в клетке не может взлететь.

– Я не смогу тебя запереть.

– А я без полёта могу сгореть

– Буду помнить наш этот вечер,

Но в перьях крыльев играет ветер

Хи вдруг резко шагнул ко мне и прижал к груди.

– Да,Лотта, на прощание хочу сказать – я очень-очень люблю тебя, ты знаешь об этом.

Я разревелась еще сильнее.

– Милая, любимая, упрямая, самая лучшая. Дай хоть почувствовать тебя рядом последнюю минутку, пока ты не растаяла в дымке своей дороги. Завтра с Хавы уедете, и ты останешься только в моих снах, таких же нереальных, как нереально то, что ты не вырвешься никогда из моих объятий. Увидимся ли мы вскоре или не вскоре и вообще увидимся ли? Мне плохо, очень плохо будет без вас. Не хочется больше думать про долг, про царство, только про тебя. Такая родная и мягкая, пушистая, совсем не колючая.

Он потрогал мои крылья, и они почему-то сами спрятались, оставив за спиной легкое ощущение незавершённого полета.